Наталья Морарь – одна из основателей ресторана «Propaganda», автор и ведущая ток-шоу «Politica», основатель компании «Media Sapiens», а с недавнего времени ещё и партнёр и друг «Позитивной инициативы», – рассказала о своих отношениях с общественным мнением, особенностях бизнеса и о том, почему социум, который живёт по принципу исключения из своих кругов, всегда плохо заканчивает.

 

Наташа, пока я включала диктофон, ты мне рассказывала о неком казусе с меню, которые были напечатаны с ошибками и вышли в крупную сумму. Неприятная история, и первый вопрос такой: что ты делаешь, когда возникают подобные ситуации?

Матерюсь и иду дальше.

Поняла. Смотри, когда я готовилась к интервью, нашла статью о тебе в Википедии…

Я там есть?

Ну да. А ты никогда не гуглила своё имя, тебе не интересно, что о тебе пишут?

Нет, а зачем? Коко Шанель говорила: «Мне всё равно, что вы обо мне думаете, я о вас не думаю вообще». Я точно знаю, что в такой профессии, как наша, особенно если это политическая журналистика, чем жёстче ты будешь высказывать свою позицию и меньше прогибаться под других, тем больше людей обязательно будут тебя за это ненавидеть. Когда ты в программе ощипываешь пёрышки с Воронина, тебя вдруг начинают ненавидеть все коммунисты, зато вдруг начинают любить представители альянса. Когда ты через два дня начинаешь делать всё то же самое с Филатом, тебя вдруг начинают ненавидеть все, кто поддерживает Филата, и наоборот. Получается – периодически тебя любят, а периодически ненавидят. Поэтому мне не интересно, что обо мне пишут в интернете. Я знаю рейтинги.

 

Ты постоянно следишь за ними?

Я получаю цифры на второй день после эфира программы и знаю, что у меня рейтинговые ток-шоу, это самое главное. Есть такая фраза, не помню, кто автор: «Скажи, сколько у тебя врагов, и я скажу, сделал ли ты что-то в этой жизни». Это правда, чем больше у тебя врагов, тем больше дел ты натворил.

Ты всегда уверена, что поступаешь правильно, мыслишь правильно?

Я не могу это знать, я могу просто в это верить. Слава Богу, что в своих программах я и автор, поэтому могу позволить себе высказывать своё мнение тоже. Я стараюсь никогда не ….

В это время у Наташи пятый раз звонит телефон.

— Блин, ты просто не представляешь, сколько журналистов мне сейчас звонят…

А что они хотят?

Моё мнение о ситуации перед выборами (интервью проходило 30 ноября – прим.ред.)

Для них ты кто — эксперт?

Журналист. Вот «Евроньюс» сегодня хочет со мной интервью записать.

Для тебя это честь?

А я уже записывала с ними интервью.

 

Ну и о чём тебя спрашивать тогда?

Подожди, я тебе доскажу про то, трогает ли меня, когда обо мне пишут плохо, или нет. Я не могу сказать, что меня вообще это не задевает, особенно если дело касается личной жизни, карьеры. Просто всего этого так много, что даже не знаешь, как с этим бороться. Мы же все мыслим так: «Это — чёрное, а это — белое». Намного сложнее поверить в то, что, к примеру, твой враг имеет хорошие качества, или наоборот, что твой герой периодически ошибается. Нам же нравится верить, что если ты говно, значит ты говно. А если звезда, то звезда. Но такого не бывает, мы все люди и мы все ошибаемся. Для себя я просто выстроила определённую стену между собой и этим, так называемым, общественным мнением.

Она стеклянная?

Да, но я стараюсь не смотреть, что там за ней… Есть мнения людей, которые для меня очень важны. Это мои близкие, или коллеги по работе, которые для меня являются эталоном: Василе Ботнару, Женя Альбац, например. Я тебе больше скажу, когда меня выслали из России, та грязь, которой меня обливали здесь, по сравнению с тем, что обо мне писали там, это вообще ничто.

Ты вообще понимаешь, что твой ресторан, который ты открыла год назад со Светой Колесник, — этакий своеобразный выпад в сторону недоброжелателей, он же реально крутой! Это такая мечта детства или что?

Ну, послушай, ресторан — это слишком мелко для мечты. Помню, когда я училась в Москве, мы все собирались в «Билингве», потом, чуть позже в «Жан-Жаке», — это было место, где каждый вечер собирались люди из разных редакций…Сумасшедшая атмосфера, место, где люди не просто едят и пьют, а взаимодействуют, разговаривают, спорят. Я считаю, что нам таких мест не хватает. И вообще я хотела придать бизнесу какую-то социальную сторону. Но в первую очередь это, конечно же, бизнес. У нас нет никаких поблажек друзьям, все за себя платят. Даже я сама здесь плачу.

И мне тоже придётся заплатить за кофе?

Конечно. Это мой подход, иначе это не будет бизнесом, потому что мне надо долги возвращать. Смотри, 60 процентов посетителей – это мои знакомые, они за мой счёт, что ли, будут есть?

А ты никогда не замечала в своём ресторане своих недоброжелателей?

Наверняка они есть. Ну и что? Я улыбаюсь всем, мне улыбаются в ответ. Потому что мы все смелые на кухне, максимум — в фейсбуке. И то не всегда тэг ставим, то есть мы умеем писать плохо, но вот поставить тэг, чтобы человек об этом знал – не все это делают.

Ты всегда можешь сказать человеку прямо то, что ты о нём как-то плохо думаешь?

Ну, не надо думать, что я такая уж святая. Конечно, бывают моменты, когда я предпочитаю промолчать, потому что мне оно не нужно. Но если это меня как-то задевает…

 

Ну вот, к примеру, тебя не устраивает, как работает официант, или оператор, ты ему скажешь об этом?

Скажу. Но я не буду ругаться, кричать. Я не истеричный начальник, который разносит всё на своём пути. Я могу такой стать, когда доходит до точки. Но это происходит редко. Я до последнего стараюсь конфликта избежать, и делать всё возможное, чтобы не было открытого противостояния. Предпочитаю поговорить, нет ничего лучше простого разговора.

Наташа, ты смотришь свои передачи?

Не могу я этого делать, меня раздражает в себе всё.

Ты вообще смотришь телевизор?

Очень мало. Утром включаю «Евроньюс» или «Дождь», я его люблю.

Стоп, ты за него платишь?

Нет, у меня кабельное, он входит в пакет.

А как ты считаешь, за общественное ТВ надо платить?

Безусловно. Это единственная возможность получить независимое общественное телевидение, которое не будет зависеть от политических назначенцев или от тех, кто распределяет госбюджет. Наше общественное телевидение, при всём моём уважении, не общественное. В этом смысле нам ещё работать и работать. Но как просить в стране, в которой люди получают пенсию 600 леев, чтобы они платили ежемесячно ради какой-то свободы слова? Ты же сначала должен накормить человека, а потом дать ему пищу для ума.

Зачем ты вообще занимаешься политической журналистикой, это ведь неблагодарное дело?

Я делаю это для того, чтобы они (политики) пытались быть хоть немного честнее, либо открытее, либо поменьше скрывали то, что хочется скрывать. Я занимаюсь журналистикой, чтобы мы немного шире смотрели и понимали, что всё на самом деле немного не так, как нам пытаются преподнести чаще всего.

А вот когда ты понимаешь во время эфира, что твой оппонент несёт откровенную чушь, что ты чувствуешь?

Я злюсь, но мне приходится довести передачу до конца. Но бывают случаи, когда я не могу этого скрыть.

Ты краснеешь или теребишь ручку?

Я вдруг начинаю немножко наезжать, но, в принципе, это мой стиль. Никто же не обещает, что я буду гладить героя по головке и хвалить. Политики знают, что если они придут ко мне, то облизывать я их не буду. Ну, вот так. Поверь, я не всегда довольна тем, как я веду программы. Есть такое понятие — «полупроходной» материал, когда ты либо не успела подготовиться, либо вовремя не повернула беседу в другое русло, но так получилось. Я прекрасно понимаю, что у меня бывают такие передачи. Мы все растём и учимся ежедневно.

 

Наташа, всем героям серии интервью в рамках кампании «Яркий цвет доброго дела» я задаю один и тот же вопрос — почему ВИЧ/СПИД?

Я впервые познакомилась с «Позитивной инициативой» на брейн-ринге, весной. Тогда меня глубоко поразило и тронуло всё это, и мне было очень жаль, что я никогда в подобных акциях не участвовала. Потому что в такие моменты ты начинаешь понимать, что есть другой, параллельный мир. Нам кажется, что все сидят и обсуждают, кто победил на выборах. А на самом деле жизнь другая, и она намного сложнее. И если к твоему мнению хоть как-то прислушиваются, почему бы это не использовать? Знаешь, после того, как в городе появились билборды «Поколение без СПИДа начинается с меня!» с моим фото, мне позвонила мама и говорит: «Наташа, мне тут звонят знакомые и спрашивают, что, у Наташи СПИД?». Ты понимаешь, как у нас образованно население? Мы живем в стране, где 80 процентов читают, максимум, первую страницу «Маклера». И чтобы с этим бороться, сколько у меня будет возможностей, я буду появляться на таких билбордах, буду принимать участие в таких кампаниях, пока у нас люди не перестанут думать, что если ты появилась на плакате, на котором написано «Поколение без СПИДа начинается с меня!», значит у тебя СПИД. Социум, который живёт по принципу исключения из своих кругов, всегда плохо заканчивает. Нельзя исключать инвалидов просто потому, что нам неудобно ездить с ними в троллейбусе. Нельзя исключать больных ВИЧ просто потому, что мы боимся заразиться. Нельзя исключать детей с синдромом Дауна, потому что они могут вдруг закричать в ресторане. Нужно включать всех. Мы не можем быть одинаковыми, не бывает обществ, где всё идеально.

Среди твоего окружения есть такие «неудобные» люди, о которых ты только что сказала?

Да, у меня есть знакомый, который отсидел 5 лет в тюрьме. У меня много знакомых нетрадиционной сексуальной ориентации, а ведь их тоже исключают, об этом же стыдно говорить. Бывших наркопотребителей я узнала после того, как начала сотрудничать с вами. Самое главное, что пока человек тебе сам не скажет об этом, ты даже не подумаешь, что он другой. И в этом проблема нашего общества. Когда оно узнает, что ты не такой, ему вдруг кажется, что ты и думаешь не так, и разрез глаз у тебя какой-то подозрительный. Это же примитивно, но мы такие. Я, кстати, и назвала ресторан «Пропаганда», потому что хотела доказать, что пропаганда может быть другой. Мы здесь пропагандируем абсолютно свободное от предрассудков мышление, здесь никогда не будет лекций политиков, я этого не разрешаю. Но тут всегда будут устраиваться публичные лекции литераторов, людей театра, кино, науки. И всем им я с удовольствием буду объяснять, что выпив этот бокал вина или съев этот стейк, вы отдадите 8 процентов на благое дело.

Наташа, прости за избитый вопрос, но в чём сила?

Если ты меня хочешь спровоцировать на «правду», я тебе этого не скажу, уже существует монополия на эту фразу. Сила в свободе. Для меня — в свободе.

P/S Пока мы готовили к выходу это интервью произошло два важных события: Наталья Морарь стала “Лучшим тележурналистом-2014” по мнению Центра независимой журналистики, а ресторану «Propaganda» исполнился год. Поздравляем!

 

P/P/S С Днем рождения, Наташа!

Елена Держанская