Приемного отца хотят оторвать от 10 детей и выслать из России только по причине диагноза. Эта история — не совсем про усыновление. Но начать надо с него.
А именно с того, что Михаил Н. два года назад хотел усыновить двух мальчиков. «А теперь, — говорит, — просыпаемся с женой: слушай, это у нас с тобой уже девять детей?!»
Есть люди, которые не могут взять ребенка из детдома — просто не получится. А бывают прирожденные усыновители. Их не беспокоят вопросы ревности старших к младшим, да как прокормим, да как выучим… Михаил — из таких. У него с женой большой дом, весь второй этаж отдан детям. И нет для них большей радости, чем видеть, как слабенькие, больные малыши начинают улыбаться и бегать.
Но у Михаила — ВИЧ. И еще он не россиянин. И власти России хотят выслать его, оторвав от жены и девяти детей. Одного. Навсегда.
Такие правила.
Михаил по паспорту — гражданин Молдовы. Это такой серьезный, основательный мужчина. Ему 40 лет, и с 2005 года Михаил живет в Приморском крае. Приехал он сюда за первой женой, у которой в России родня. Потом разошелся, встретил Светлану — свою теперешнюю жену, и с тех пор жизнь его радикально переменилась.
— Мы с самого начала поняли, что у нас все серьезно. И через год решили пожениться, — рассказывает Михаил. — Но у меня заканчивался срок действия загранпаспорта, и в начале 2010 года я уехал на родину, чтобы его поменять. А в Молдове для загранпаспорта надо сдавать кровь на группу и резус. И вот так я узнал, что у меня — ВИЧ. Кстати, когда я сдавал кровь до отъезда в Россию, результаты были отрицательные… Я позвонил своей будущей супруге, сказал, что у меня вот такая проблема, и предложил остаться друзьями. На что Светлана ответила, что она меня любит и принимает таким, как я есть, и хочет жить со мной, несмотря ни на что. Честно говоря, и мне не хотелось с ней расставаться… Я вернулся в Россию, и через месяц мы поженились: я — гражданин Молдовы и ВИЧ-положительный, и Светлана — гражданка России и ВИЧ-отрицательная…
Он говорит, что с тех пор в его жизни изменилось все. Михаил крестился и теперь очень серьезно смотрит на вещи, которые раньше считал просто шалостями: «Нормы морали и этики, по которым я сегодня живу, ранее мне казались заоблачными…».
Я думаю, и у Светланы после встречи с Михаилом все стало хорошо. После развода с первым мужем она одна растила дочь. Девочка — инвалид, за ней нужен круглосуточный уход. Поэтому Светлана не могла выйти на работу, и жили они на случайные заработки и пенсию в 1400 рублей в месяц по уходу за ребенком-инвалидом. С появлением Михаила в ее жизни появилась поддержка, забота. То самое мужское плечо.
Раз ребенок, два ребенок
После свадьбы Михаил сразу подал документы на оформление российского гражданства. Одновременно встал вопрос о совместных детях. Но когда у мужа ВИЧ, тут все становится непросто. Поэтому постепенно они пришли к мысли брать приемных. А пока решался вопрос о гражданстве, детей было решено оформлять на жену.
— Склонились мы к тому, чтобы взять двоих мальчиков с ВИЧ, — говорит Михаил. — Хотелось помочь именно им. Я на своем опыте испытал, какое отвержение испытывает человек с моим диагнозом. Помолились и поехали в дом ребенка. И увидели там девочку… Ей было полтора года, но она даже не ходила. Просто лежала в кроватке и… что-то такое было во взгляде, что прямо за сердце она нас взяла… Так что мы взяли в результате троих…
Так в их доме появились А., Б. и В. (мне разрешили называть детей по имени, но я лучше буду их именовать случайными буквами). Всех троих взяли с диагнозом ВИЧ. Это, кстати, очень непростое решение — оно означает регулярные посещения врачей, контроль крови, прием лекарства по часам на протяжении всей жизни. А ребенок не хочет, не понимает, ему больно кровь сдавать, да еще и возможные косые взгляды в школе, на улице…
Но с девочки диагноз сняли. А уже через месяц она встала на ноги и пошла. Такие чудеса случаются во всех приемных семьях. Говорят, у детей, попавших из детдома к родителям, даже волосы начинают расти быстрее.
— Честно говоря, мы не планировали больше брать детей, — продолжает Михаил. — Но нам позвонила Екатерина Хомечко, председатель Приморского филиала Российского детского фонда. Она нам очень помогла с оформлением первых троих детей, а тут она рассказала нам про Г. Такая судьба у ребенка была непростая… Вначале от него отказалась мать, и опеку оформила бабушка. И вот, не помню почему, к ним как-то пришли органы опеки. Закрыв бабушку с дедушкой в отдельной комнате, они одели малыша и забрали в детдом, куда дали указание бабушку не пускать. Начались судебные разбирательства, и во время их бабушка умерла от сердечного приступа, сердце не выдержало. А мальчик остался в детдоме, где ему приходилось очень несладко, потому что он и так перепуганный был. Ему 6 лет тогда не было. В общем, взяли мы его…
И, с точки зрения Михаила, это был совершенно обычный поступок.
Затем, как он говорит, «как-то так легло на сердце», и они взяли еще 4-летнюю Д. и 7-летнего Е. А у того в детском доме остался друг — Ж., и даже не просто друг, а некий «крестный брат». И там все было очень переживательно, потому что Е. очень долго перезванивался с братом, оставшимся в детдоме, и, наверно, обещал ему, что поговорит с папой, и папа заберет его… Но только как 7-летний мальчик может об этом попросить?
Однако Михаил сам все понял, и через полгода «брат» тоже был в их семье. И, с точки зрения Михаила, это тоже был обычный поступок! А с моей — это какая-то зашкаливающая доброта и мягкость сердца. Михаил не счел эту ситуацию детским капризом.
Потом был З. У того кроме ВИЧ был еще и ДЦП. В три года малыш не мог ходить и даже сидеть, ел полулежа. А крайним в списке был И.: весной у одного из первых приемных сыновей родился братик. Мать отказалась от него, и, как и первого, мальчика забрали Михаил и Светлана.
— Таким образом, у нас сегодня 9 приемных детей и дочь моей жены от первого мужа, — подсчитывает Михаил. — Итого 10. Из них 6 точно ВИЧ-позитивных. С одного сняли диагноз, у другого он пока под вопросом. Но брали мы с диагнозом ВИЧ 8 детей из 9, да.
— Денег-то хватает?
— У нас двухэтажный дом, второй этаж полностью отдан детям. Мы не нуждаемся в носках, хлебе, билетах в театр, цирк. Всего хватает.
— А не устаете?
— Наоборот, жена помолодела, говорит, теперь есть силы жить. Мы больше устаем от противостояния с властями.
— Дети с ВИЧ рано начинают лечиться. А вы к этому готовы?
— Все дети уже получают лечение. Когда я их забирал, у всех была высокая вирусная нагрузка. Сейчас они поправились, подросли, нагрузка нулевая. Один мальчик был с диагнозом «умственная отсталость». Сейчас учится на 4 и 5. Другой был с «задержкой психического развития» — тоже отличник. Трое ребят занимаются спортом. У мальчика с ДЦП ноги были как балласт, атрофированными. Сейчас уже ходит по стеночке… Когда мы детей забирали, им пророчили очень плохое будущее, а у одного даже было направление в интернат для умственно отсталых. Но эти пророчества не сбылись, и они растут нормальными и полноценными детьми. Просто там, в детском доме, не понимали, что им не хватало элементарного — семьи…
Сейчас старшие дети ходят в школу, а вот малышей в садик не отдали. Светлана говорит: невозможно объяснить бывшему детдомовцу, что мама оставила его в группе и ушла на день, а не навсегда.
Такая чуткость тоже бывает только от настоящей любви.
«Как я уеду один?»
В свое время про Михаила с уважением написали многие газеты Приморского края из-за того, что он взял столько детей с минимальными шансами на усыновление. Ведь почти у всех стоял диагноз «задержка развития», и с принятием закона «Димы Яковлева» им можно было ставить на новой семье крест.
Но вот о том, что у малышей ВИЧ, никто не знал. То есть всей глубины поступка никто не представлял. Мне он рассказал об этом первой из журналистов.
И вот теперь Михаил должен уехать из России. Один. Ему могут не только не дать гражданство, но и выслать.
— В Европе существует два государства, которые депортируют иностранцев с ВИЧ: Россия и Армения, — говорит Михаил. — Я надеялся на лучшее, потому что у меня здесь семья. Но миграционная служба мне в гражданстве отказала. Более того, я подлежу высылке как иностранец с ВИЧ. Я прошел все судебные инстанции — от районного суда до Верховного. Я хотел доказать, что не представляю опасности для страны, принимаю лекарства — у меня неопределяемая вирусная нагрузка, я веду социальный образ жизни. За столько лет моя жена не инфицировалась — это говорит о том, что я соблюдаю меры предосторожности. Какую я могу представлять угрозу? Но везде решение районного суда оставляли без изменения…
Через знакомых и их знакомых Михаил вышел на правозащитную ассоциацию «Агора». И сегодня их юрист Ирина Хрунова представляет его дело в Евросуде.
— Как я уеду один?! — не понимает Михаил. — С самого начала мы хотели все вместе уехать в Молдавию. Но бывший муж Светланы не дает разрешения на выезд дочери. И что делать? Им — уехать нельзя, мне — остаться… Мы все так вросли друг в друга за это короткое время, что даже не представляем, как может быть по-другому. Даже я, уже взрослый человек, не представляю, как я мог жить без них всех. Если не копаться в прошлом, то сегодня у нас обычная семья. И я хочу сказать нашим властям: вы просто хотите ее разрушить. Или чего вы хотите конкретно?..
— Адвокаты предупредили меня, — говорит Михаил, — что если обращаться в ЕСПЧ, начнется давление. Началось…
В конце прошлого года к ним начали ходить из прокуратуры, участковый, опека. Что хотели, сами не знали. Был момент, когда хотели забрать одну из девочек назад в детдом на основании того, что у нее нет ВИЧ и, значит, проживание с 5 инфицированными детьми и одним инфицированным папой может нанести ей вред.
Сейчас вроде успокоилось. Правда, жене намекнули, что лучше развестись. Заранее. Но сам Михаил практически вне закона. Он не может официально трудоустроиться, получить медицинскую помощь. Лекарства от ВИЧ он получает за счет благотворителей. Если они закончатся, Россия лекарств ему не даст.
Как-то я спросила его: «Ну и как вам, Михаил, живется с ВИЧ? Взрослый человек, неожиданно все-таки, люди боятся…». А он говорит: «Ничего, спасибо. Я даже благодарен судьбе за этот диагноз».
— Когда ты понимаешь, что жизнь может закончиться очень быстро, буквально в считаные дни — меняется все. Ты, во-первых, ценишь каждое мгновение. А во-вторых, ты вдруг «трезвеешь», и моментально упорядочиваются все приоритеты. Шкала ценностей становится ясной и простой. Жизнь, люди, мир, радость, добро и зло, реальность и иллюзии, а самое важное — Бог — занимают в твоем сознании свои места. Одним словом — жизнь становится простой и ясной, ты вдруг понимаешь, что для счастья и радости нужно совсем немного. Да, ВИЧ — это трагедия, но она послужила мне дверью в новую чудесную жизнь. Такая жизнь была всегда, но мне нужна была эта трагедия, чтобы войти в нее.
Конечно, можно было стать счастливым и более приемлемым путем, но я, наверное, человек такой… И теперь, нуждаясь в понимании, я сам стал больше понимать людей. Нуждаясь в принятии, я сам стал принимать людей без предвзятости и требований. И так во всем… Я благодарен Богу за все, что произошло, за все, что происходит…
http://www.mk.ru/social/article/2014/03/21/1002107-vich-dlya-polnogo-schastya.html