Героиня осенней обложки журнала «Мой Мир» – Анна Дабижа, директор Департамента пенитенциарных учреждений Республики Молдова. В интервью нашему журналу Анна рассказала о смысле тюремного заключения, подвела итоги реформы системы юстиции и объяснила, почему человек, который провёл 25 лет в тюрьме, может измениться и стать лучше.
Анна, начну с главного — каково это быть первой женщиной-начальником Департамента пенитенциарных учреждений за всю историю Республики Молдова?
Это назначение стало для меня настоящим вызовом. До этой должности я более 20 лет работала в оперативной службе Министерства внутренних дел. Изначально я пришла в Департамент пенитенциарных учреждений (ДПУ) на должность начальника отдела службы безопасности. Работа понравилась мне с первых дней, у нас была отличная команда, я многому научилась у своих коллег. Затем меня повысили до заместителя директора ДПУ, а в 2013-м я заняла пост директора. Мне кажется, что женщина может и должна работать на таких должностях. Нам помогают такие врожденные качества, как эмпатия, человечность, мы всегда находим способ наладить контакт с человеком. У меня бывают ситуации, когда вместо 15 минут, отведённых на личный приём с заключенным, я могу проговорить с ним 2 часа, пока не пойму суть проблемы и не предложу её решение. Не хочу обидеть мужчин, но думаю, что женщина вкладывает больше души в дело, которым занимается, и это даёт нам определённые привилегии. Что касается нашей работы, то в ней никак нельзя без личного отношения, потому что мы каждый день общаемся с живыми людьми, и мы должны помочь им вернуться к нормальной жизни, вступить на правильный путь.
По вашему мнению, в чём главная цель тюрьмы и тюремного заключения как такового?
Тюрьма имеет две основные цели: одна из них — обеспечение безопасности общества, а вторая, и я думаю, самая главная — ресоциализация и исправление заключённых. Эти две основные цели определяют функционирование пенитенциарной системы.
Гораздо важнее понять, почему люди попадают в тюрьму. А попадают они туда из-за нашего безразличия. Я изучаю личные дела заключённых, и знаете, часто попадаются такие истории, которые поражают меня как человека, как мать. Вот простой пример: заключённого в детстве бросили родители, он воспитывался в интернате, вышел оттуда в никуда. Кое-как нашёл работу и стал трудиться для того, чтобы собрать денег, сделать паспорт и уехать за границу. Но работодатель его обманывал, денег не давал. И что делает этот молодой парень? Отбирает деньги силой, совершая преступление. Кто виноват в данной ситуации? Мы все, потому что безответственно относимся к своим же детям, отдавая их в интернат, не создаём условий для реинтеграции тех, кто выходит из интернатов и так далее. Вот почему мы начали активно работать с гражданским обществом и объяснять, что заключённые – такие же люди, которые ошиблись, но они имеют право на шанс. И мы должны видеть в них людей, а не преступников или осуждённых. А им мы стараемся показать, что кроме той жизни, которая у них была до тюрьмы, есть и другая. Для этого мы проводим разные воспитательные мероприятия, программы социальной терапии, футбольные матчи, конкурсы красоты, брейн-ринги. Мы раскрываем огромное количество талантов! Вы попробуйте организовать на свободе, в каком-нибудь учреждении обычный концерт и посмотрите, сколько людей захотят в нём принять участие. У нас же всегда очень много желающих, и это меня радует.
Согласно отчету организации PROMOLEX (2012 год) количество лиц, лишённых свободы , составляет 175 человек на 100 000 жителей, т.е. в два раза больше, чем средний показатель стран-членов Совета Европы . В чём вы видите причины такого положения дел?
Статистические данные показывают, что 10 лет назад в пенитенциарной системе было более 10 000 осужденных, сегодня это число сократилось на 30%, что обусловлено двумя амнистиями в 2004-м и 2008 году, декриминализацией Уголовного кодекса РМ, а также внесением новых альтернативных мер наказания, речь об общественной работе. К сожалению, за последние два года число заключённых выросло на 4-6%. Это объясняется тем, что в Молдове очень низкий уровень жизни, социальной незащищенности и, что немаловажно, огромное количество зависимых от алкоголя и наркотиков людей. У нас большинство преступлений совершается в состоянии алкогольного опьянения.
Всем известно, что тюремная система, которую вы получили в «наследство» и которой теперь управляете, находится в плачевном состоянии. В одном из ваших интервью вы говорили, что чуть ли не самой большой проблемой пенитенциарной системы является старый фонд. Почему ситуация не меняется?
Мы действительно унаследовали советскую пенитенциарную систему, не соответствующую европейским стандартам. Но я не могу согласиться с тем, что ничего не меняется. У нас уже есть учреждения, которые отвечают европейским нормам – это ПУ №1 -Тараклия, ПУ №7 — Руска, ПУ №16 — Прункул и ПУ №10 — Гояны. В течение последних нескольких лет во всех тюрьмах произвели ремонт зданий, в перспективе мы планируем модернизацию ПУ № 5 — Кагул, ПУ № 17 — Резина и ПУ № 3 — Леово. Также отмечу, что в нашей стране началось строительство двух новых тюрем: в Кишинёве — на 1600 мест и в Бельцах — на 650 мест.
Согласно опросам Института общественной политики относительно степени доверия граждан к институтам государства, с марта 2009 года наблюдается тревожная тенденция роста недоверия граждан к правосудию. В мае 2011 года выяснилось, что лишь 1% опрошенных полностью доверяет правосудию, тогда как 42% никакого доверия к юстиции не испытывает. Как вы думаете, чем объясняется такое отношение?
Хотя это не входит в мою компетенцию, но всё же отвечу. Во-первых, наблюдая за работой моих бывших коллег, я вижу обратное. Я вижу, что люди постепенно начинают доверять органам правопорядка и правосудия. Во-вторых, и это мое личное мнение, многое зависит от нас. Почему нас всех воспитывают так, чтобы мы ожидали от государства чего-то? Пока мы не начнём работать над собой, ничего не изменится. И если мы хотим, чтобы Молдова стала европейской страной, нам надо хотя бы перестать мусорить на улице и не быть безразличными к другим людям. За границей мы видим, что там все друг другу улыбаются, у нас люди унылые и раздражённые. Пока мы не станем относиться друг к другу с уважением, пока не отбросим безразличие и равнодушие, ничего не изменится.
В период с 2011-го по 2016-й должна была проходить реформа системы юстиции в РМ. Срок подведения итога близок, всего полгода осталось. Вы можете оценить проводившиеся реформы и подвести промежуточный итог?
Стратегия реформы юстиции содержит действия, направленные на соблюдение прав человека и модернизацию пенитенциарной системы. Многие из этих действий были реализованы: в частности, связанные с общим и профессиональным образованием заключенных. У нас новый законопроект о работе пенитенциарной системы. Улучшились и условия содержания осуждённых.
Поддерживаете ли вы фармакотерапию метадоном в тюрьмах? И если вдруг Глобальный Фонд, который финансирует эту программу, уйдет из Молдовы, будете ли вы ходатайствовать, чтобы государство приняло на себя финансирование этой программы?
Конечно. Я думаю, что нужны альтернативы в лечении наркозависимости в тюрьмах, и наша система должна обеспечивать полный спектр услуг, в том числе заместительную терапию метадоном. Мы очень заинтересованы, чтобы эти услуги были доступны для всех заключённых. Кроме того, мы все должны понимать, что наркомания — это болезнь, а её лечение является комплексным процессом. Работники пенитенциариев, неправительственных организаций, родные, друзья наркозависимых не имеют права опускать руки, ведь именно наша поддержка очень важна для тех, кто борется с этой болезнью.
Предоставление необходимого лечения (фармакотерапия метадоном) в сочетании с психосоциальной реабилитацией являются важной услугой, предоставляемой потребителям инъекционных наркотиков в 13 учреждениях пенитенциарной системы. Человек, который употреблял наркотики до заключения, будет пытаться продолжать нелегальное рискованное потребление и в местах лишения свободы. Поэтому, помимо усиления мер по предупреждению проникновения запрещённых предметов в пенитенциарные учреждения (в том числе наркотиков и психоактивных веществ), очень важно предоставлять заключенным доступ к стерильному инъекционному инструментарию (обмен шприцов и игл, распределение презервативов и дезинфенктантов), с целью уменьшения риска заражения вирусными гепатитами и ВИЧ-инфекцией. Также запланировано открытие двух терапевтических сообществ для потребителей наркотиков в ПУ № 9 — Прункул и в женской тюрьме Руска с целью создания секторов, свободных от наркотиков.
Сложный вопрос: когда дело касается подростков 16 -17 лет, которые по закону за определённые преступления попадают в тюрьму, — не кажется ли вам, что в этом возрасте тюрьма не окажет нужного влияния, и ,может, стоит разработать более гуманную систему наказания?
В последнее время я много думаю о судьбе детей, которые отбывают наказание в Гоянах. Эта очень тяжелая категория осуждённых, с ними иногда сложнее работать, чем со взрослыми. Эти дети не виноваты в том, что у них такая судьба. Несколько лет назад мы специально перевели их в отдельное ПУ в Гоянах. Хочу отметить, что количество несовершеннолетних осуждённых снизилась на 90% по сравнению с 2005 годом, во многом это связано с появлением альтернативных мер наказания для подростков. Что касается тех, кто находится под нашей опекой, — это подростки, которые совершили тяжкие и особо тяжкие преступления. Как бы нам не было больно за них, есть закон и он предполагает наказание. Уже несколько лет мы активно сотрудничаем с коллегами из других стран, перенимаем их опыт. Сейчас мы чётко знаем, что самое главное, чего не хватает этим детям – это дом и семья. Именно поэтому в ближайшем будущем мы хотим создать в Гоянах условия, которые напоминали бы обычную домашнюю обстановку — с кухней, детской комнатой, комнатой отдыха.
Я знаю, что сейчас вы готовите необычный проект, в котором будут принимать участие и несовершеннолетние осуждённые. Расскажите, пожалуйста, о нём.
Недавно мы начали работать с режиссёром Михаем Фусу из центра искусств «Coliseum». Он предложил поставить спектакль, в создании которого принимали бы участие осуждённые из Гоян, Русски и Сорок. Спектакль называется «Шекспир для Анны». Честно скажу, сначала я была против этой затеи. Но Луминица Цыку, режиссёр спектакля, убедила меня в том, что он необходим. Это история о нас, о системе, в которой мы работаем, о судьбах тех, кто попал в эту систему. Спектакль строится на монологах, которые слово в слово передают монологи самих осужденных и сотрудников ПУ.. В нём наши коллеги увидели себя со стороны и многие поняли, что им надо изменить своё отношение к работе. Получилось очень здорово! Мы так воодушевились этим опытом, что планируем создать в Гоянах Школу театра, а также поставить спектакль с осуждёнными на пожизненное заключение.
О них я тоже хочу поговорить. Знаете, я вспоминаю финал прошлогоднего конкурса «Брейн-ринг», на который привезли осужденных пожизненно. Вам не было страшно?
Конечно, я переживала, мне тогда все говорили: «Что ты делаешь? А если что-то случится?». Но я настояла, и всё получилось так, как и должно было. После финала у общества изменилось мнение об этой категории осужденных, люди стали относиться к ним более снисходительно. Мы много работаем в этой сфере: уже второй год проводим дни открытых дверей, внесли изменения в закон, и сейчас они имеют право на длительные свидания, молодые люди на пожизненном заключении женятся. И это прекрасно, потому что улучшается качество их жизни.
Вы считаете, что за 25 лет человек, совершивший особо тяжкое преступление, может исправиться?
Я убеждена в этом, потому что вижу реальные примеры среди наших заключённых. Наши психологи вместе с иностранными экспертами проанализировали дела осужденных и сделали вывод, что у многих из них очень низкий риск рецидива.
Анна, а как вы относитесь к смертной казни?
Эта тема активно обсуждалась в середине 90-х годов. Тогда смертную казнь заменили на пожизненное лишение свободы. Я думаю, что эта позиция была правильной, так как смертная казнь — непоправимое наказание, мы же должны стремиться к ресоциализации и перевоспитанию осуждённых.
Вы много общаетесь с заключёнными. Понимаю, что вопрос немного странный, но вы чему-то учитесь у них?
Меня иногда поражает их оптимизм и жажда жить. Среди наших подопечных много интересных, начитанных, разносторонне развитых личностей, которые прошли интересную жизнь. Общаясь с ними, я каждый раз убеждаюсь, что у любой проблемы есть решение, что надежда придаёт силы и мотивирует, что семья является самым важным в жизни, опорой в сложных ситуациях.
В одном из ваших интервью вы сказали, что ваша мама всегда мечтала видеть вас педагогом, потому что от этой профессии получаешь колоссальное удовольствие и всегда видишь результат. Как она отнеслась к вашему теперешнему выбору?
Моя мама многое понимала в жизни, умела убеждать. Правда, она очень хотела, чтобы я была учительницей. Она поддержала меня, когда я ушла работать в полицию, а потом в пенитенциарную систему. Она всегда умела дать мне нужные советы в нужное время, знала, что сказать в той или иной ситуации.
Можете вспомнить самый дорогой совет вашей мамы?
Со всеми надо находить общий язык, и ещё, самое важное в жизни — это люди, без них ничего не делается. И когда тебе нужна помощь или поддержка, тебе помогут только люди. У меня всегда были очень близкие, очень тёплые отношения с моими родителями. К сожалению, они оба ушли из жизни.
И напоследок несколько вопросов от Марселя Пруста:
Какие добродетели вы цените больше всего? — Веру, сострадание.
К чему вы испытываете отвращение? — Не терплю ложь и лицемерие.
Ваше любимое изречение? — «Если обращаться с человеком так, как он этого заслуживает, он останется таким, какой он есть; но если обращаться с ним, как с человеком, каким он должен и может быть, он станет таким человеком» ( Гёте).
Ваш любимый цветок? — Сирень.
Любимая героиня в истории? — Принцесса Диана, люблю её за великодушие и стремление делать добро.
Что вы больше всего цените в ваших друзьях? — То, что они умеют радоваться твоим успехам и сопереживают твоим трудностям.
Способность, которой вам хотелось бы обладать? — Наверное, мне бы хотелось обладать способностью переноситься в прошлое. Тогда бы я смогла больше времени проводить с родителями, говорить с ними, советоваться. Этого не хватает всем детям, потерявшим родителей.
Что для вас счастье? — В каждом периоде моей жизни я воспринимала его по-разному. Раньше самым большим счастьем для меня были достижения моих детей. Сегодня это мои счастливые и здоровые дети, а также мои замечательные внуки, которых я очень люблю.