Протоиерей, кандидат богословия, доктор исторических наук и настоятель Покровского храма села Гидигич отец Максим Мелинти слывет реформатором, как среди духовенства, так и среди прихожан своей же церкви. Он ведет в интернете персональный блог, принимает участие в социальных кампаниях, сотрудничает с организацией«Initiativa Pozitiva», активно интересуется проблемами ВИЧ/СПИДа и выступает против слепого отношения к вере. Почти три часа длилось наше с ним интервью, во время которого мы успели обсудить практически все – от крещения, до атеизма.
Максим, для начала расскажите, как вы стали священнослужителем? Мне кажется, что в наше время это не очень современная профессия.
То, чем я занимаюсь – это, прежде всего, служение, а не профессия. В моем случае все началось в 1993 году, когда я познакомился с митрополитом Владимиром. Тогда он позволил мне присутствовать на его службах в Чуфлинском соборе, и у меня была уникальная возможность общаться с ним на равных, учиться, перенимать его опыт. Благодаря этому у меня сформировались свои принципы служения, уже тогда я не хотел быть священником, который просто служит на приходе и ждет подаяний от старушек.
Как именно вы понимали свой долг в тот момент, и изменилось ли это понимание со временем?
И тогда и сейчас я считаю, что долг священника не просто находиться в церкви и по расписанию проводить службу. Нужно быть в курсе проблем своих прихожан и стараться прилагать все усилия, чтобы их решать. Так же я глубоко убежден, что священнослужители не должны влезать в политику и все что с ней связано. И тогда и сейчас я считаю, что мы очень мало внимания уделяем мирянам и их воспитанию, то есть простым людям, которые приходят в церковь для решения каких-то своих проблем. Мы называем таких людей «захожанами». Они приходят для того, чтобы заказать молитву или покрестить ребенка и думают, что после этого у них или их родных жизнь сразу же поменяется в лучшую сторону. Христос нас искупил ценой своей смерти, а мы хотим щелкнуть пальцем и попасть в рай. Я противник всего этого. Наши люди приходят в храм и не знают, для чего они это делают. Тоже самое с постом, который теперь держат, потому что так надо. Отсюда и проблемы связанные с постом – опять фасоль, а где же мясо! Пост без молитвы, добрых дел, покаяния, воздержания – это обычная диета. Да, в течение какого-то времени, люди не едят запрещенные продукты, не курят, не пьют и не сквернословят. Но как только пост заканчивается, в один момент все возвращаются к прежним привычкам, как будто пост – это знак ограничения скорости, как только ты его проезжаешь – сразу разгоняешься.
Как бороться с этой тотальной безграмотностью? Может надо в школах ввести какой-то предмет, что-то типа, духовного воспитания?
В школе это практически невозможно, потому что мотивации нет. Духовное воспитание ребенка надо начинать задолго до его рождения. Одного духовника спросили, когда нужно начинать воспитывать сына, который только что родился. Тот ответил: «Уже поздно. Его нужно было воспитывать до зачатия». Приведу пример: когда моя супруга была беременна, она читала молитвы вслух, ходила в храм. То есть, еще в утробе ребенок приобщается к определенным правилам поведения матери. Если во время вынашивания малыша мама будет сквернословить и заниматься плохими делами, значит, в ребенке будут закладываться губительные задатки. Нужно понимать, что каждый должен нести ответственность не только за себя, но и за близкого человека. Апостол Павел говорил так «Сначала научись любить ближнего своего, а потом Бога». У нас люди часто путают одно с другим.
Максим, у вас был выбор – принять монашество или остаться простым священнослужителем?
Конечно, одно время меня даже готовили к принятию монашества. Последнее дает ощутимые перспективы в карьере, назовем это так. Вот я сейчас уже достиг потолка в карьерной лестнице, потому что я в браке. А если бы я стал монахом, через какое-то время, я мог бы, к примеру, стать епископом.
Почему вы отказались от таких перспектив?
На это был промысел Божий. Кроме того, я считаю, что показывая личный пример семьянина, отца и супруга, я становлюсь ближе к своим прихожанам. Совсем недавно мы отмечали День семьи в нашем приходе. Собралось около 100 прихожан, мы устроили общий праздник, на котором выступали эстрадные певцы и классические музыканты. И вот когда музыканты исполняли Рахманинова, мой четырехлетний сын Лео примкнул ко мне и мы с ним так и простояли всю оставшуюся церемонию в обнимку. Понимаете, это вроде бы мелочь, но когда прихожане увидели это, они поняли, что я такой же, как и они.
Как так получилось, что вы начали заниматься темой ВИЧ/СПИДа?
Как я уже говорил выше, меня всегда интересовали вопросы, выходящие за рамки стандартных, которыми занимается обычный священнослужитель. Однажды у нас в Митрополии проходил тренинг на тему ВИЧ/СПИДа, среди организаторов были сотрудники «Initiativa Pozitiva». Так получилось, что в один ряд сели священники, в другой ряд сели организаторы, а я остался без места. Самое интересное, что теперь, спустя время, я понимаю, что из всех тогда присутствующих священнослужителей заниматься этой проблемой продолжаю только я.
Мне известно, что информационная кампания «Открой глаза! Слушай! Говори!», в которой вы приняли участие больше полугода назад, вызвала шквал критики в ваш адрес. Как вы думаете, с чем это было связано?
Это происходит из-за того, что сами священники не знают своих обязанностей. Во-многом, это результат советского режима, когда священник не мог ходить ни в армию, ни в тюрьму, ни в школу. И он был как лектор, приходил с чемоданчиком, надевал рясу, проводил службу и уходил. Сегодняшние священники не ощущают потребности как-то развиваться, это большая проблема. Многое дает образование, но у нас оно на достаточно среднем уровне. Например, в русских, румынских, греческих церковных институтах преподают различные курсы, в которых досконально изучают социальные аспекты служения. И потом эти же священнослужители распределяются в храмы/приходы, которые занимаются, например, только паллиативными служениями, или служениями для заключенных и т.д. У нас священникам некогда заниматься саморазвитием, они занимаются строительством церквей, просто потому что так прописано в законе и никто другой этого делать не имеет права.
А так ли оправдано возведение такого огромного количества храмов? Ведь в обычные дни, кроме больших праздников, эти церкви пустуют.
Это так, даже когда церкви переполнены, на самом деле они пустуют, так как присутствие людей в церкви еще не говорит об их набожности, воцерковленности. По статистике у нас 90% людей декларируют себя православными.
Христинами то есть?
Нет! Это два разных понятия, в том-то и дело. Могут быть христиане-католики, христиане-баптисты и вообще любых других конфессий. Так вот, 90% опрошенных называют себя православными. А вы возьмите и пройдитесь под Новый год, например, по всем клубам Кишинева и спросите сидящих в них людей, кем они себя считают. Я вас уверяю, они все скажут, что они – православные, даже те, кто будет еле говорить. Но если ты православный, что же ты тогда делаешь в клубе в эту ночь? Ты должен быть дома, в окружении семьи, на столе должна быть только постная пища…
Как постная?!
Вот так, потому что Новый год – это всегда пост. У нас в семье не принято на Новый год плясать, есть оливье, жареную курицу или пить алкоголь. И своим примером мы, опять же, показываем нашему ребенку, как надо отмечать такой праздник.
В одной из ваших последних статей в персональном блоге, вы критиковали поверхностное отношение современных родителей к крещению. Я лично вас в этом поддерживаю, мы например ребенка до сих пор не крестили и не будем, пока не поймем, для чего это ему нужно. И пользуясь, случаем, я бы хотела вас попросить рассказать, зачем нужно это самое крещение и что оно дает?
Крещение – это таинство, которое обладает очень глубоким смыслом. Принимая участие в крещении ребенка, крестные родители как бы усыновляют этого ребенка. Это не означает, что отныне они должны раз в месяц давать ему деньги или покупать одежду, это значит, что отныне они несут ответственно за него перед Богом. И когда они встретятся с Всевышним, он их обязательно спросит «Чему ты научил(а) своего крестника? Привил(а) ли ты ему любовь к ближнему? Научил(а) ли ты его служить Богу?». У нас же люди приходят крестить ребенка чтобы он не болел, чтобы не плакал и чтобы не умер. Эта проблема будет существовать до тех пор, пока церковь не поймет масштабы существующей проблемы. С крещением не нужно спешить, его нужно проводить тогда, когда и родитель и крестные будут к этому готовы.
А что вы скажете о распространённой традиции венчания, после которой половина браков распадаются?
На венчании я всегда говорю молодым: «На вас положили венцы, красивые, царские. Но под ним зашит пурпурный бархат. Знаете, что он значит? Это цвет крови, который каждый из членов брака должен пролить во имя семьи. Но это должно быть самопожертвование не ради сохранения семьи, а ради удобства и комфортного существования каждого». Об это надо помнить, прежде чем решаться на столь ответственный шаг.
Возвратимся к проблеме ВИЧ/СПИДа, которой вы активно занимаетесь. Недавно РПЦ впервые приняла официальный документ, представляющий концепцию участия Русской Православной Церкви в борьбе с распространением СПИДа и работе с ВИЧ-инфицированными людьми. Меня лично возмутил тот факт, что на более чем 10 страницах текста нет ни одного упоминания о необходимости арв-терапии и элементарном обращении к врачу-инфекционисту. Вы бы могли это как-то прокомментировать?
Нужно понимать, что эта концепция — прежде всего документ и со временем он претерпит некоторые изменения. Главное, что есть механизм, он запущен и, поверьте мне, хорошо работает.
Ок, давайте рассмотрим конкретный пример. Если человек с ВИЧ придет в молдавскую церковь, что ему скажет священник?
«Ты согрешил» и, скорее всего, попросит освободить помещение. Не думаю, что найдутся смельчаки, которые исповедуют этого человека или хотя бы перенаправят его к другому, более осведомленному священнослужителю. Все дело опять же в предрассудках и необразованности. И прихожан и священников нужно постоянно информировать о профилактике, рисках, методах лечения ВИЧ/СПИДа. Эта постоянная работа, которая не должна прекращаться ни церковью, ни НПО, ни государством.
Кроме проблем ВИЧ/СПИДа вы занимаетесь проблемами заключенных, в частности, вы присутствовали на финале прошедшего недавно «Брэйн-Ринга 2014». Скажите, может ли преступник рассчитывать на прощение грехов, в особенности тот, который совершил тяжелое преступление?
Если у этого человека осознанный подход и глубокое покаяние, то конечно Бог может его простить. Понимаете, церковь не может публично сказать «Вот господин Иванов покаялся в убийстве и мы его прощаем». Но мы, через таинство исповедование на ушко говорим ему, что Бог его простит. Этим людям мы даем самое главное – надежду и заботу. Знаете, мне один заключенный сказал прямо перед тюремным освобождением «Я только сейчас понял, что Бог меня, наверное, хотел уберечь от чего-то более страшного, посадив в тюрьму».
А как вы относитесь к атеистам?
Они не верят в Бога, но и не отрицают его существование. Атеизм не возникает на пустом месте, как правило, у таких людей был какой-то негативный опыт в приобщении к вере. В любом случае атеист остается человеком. Ведь Бог нас судит не по наличию креста или справки о крещении, а по поступкам, которые мы совершали на протяжении жизни.
Максим, вы можете объяснить с точки зрения священнослужителя, что происходит с детьми в 14, 15, 16 лет, когда они начинают пробовать наркотики, вести раннюю половую жизнь, общаться в дурной компании?
Большинство совершают проступки для того, чтобы привлечь внимание, самоутвердиться, избавиться от комплексов, заработать авторитет. Не всегда виноваты родители, которые не уследили или вовремя не заперли дома. Чтобы защищать наших детей от проступков, каждый должен делать свое дело: правительство должно заниматься контролем оборота наркотиков, медики должны проводить профилактику, учителя – ознакомительные мероприятия, информировать. Я как-то пришел в школу, где мне с порога заявили, что дети все знают о профилактике ВИЧ и тогда я спросил, если в церковь придет ВИЧ-инфицированный, можно ли дать ему причастие? И все в один голос ответили «Можно, если есть серебреная ложка». Я снова спрашиваю — а если нет? Молчок, никто не смог ответить.
А действительно, можно ли?
Ну конечно можно! Меня вообще не должно интересовать, какой диагноз или статус у человека, который пришел, потому что перед Богом все равны.
И в заключении, ответьте, пожалуйста, где находится та грань, которая разделяет веру и фанатизм?
Она находится в голове у священнослужителя, который в определенный момент начинает чувствовать себя Богом. Это недопустимо, ведь наша задача приводить людей к Богу, а не становиться им. Мы должны быть проводниками между Всевышним и человеком. Вера же – это не просто соблюдение традиций и постов, это каждодневная работа над собой, это взращивание в себе таких качеств, как любовь, сопереживание, сострадание, забота. Истинная вера проявляется не на словах, а в поступках.