К интервью со Светланой Плэмэдялэ, координатору ЮНЭЙДС в Молдове, я готовилась основательно: три раза меняла вопросы, купила несколько комплектов батареек для диктофона. «Знаете, а ведь моя бабушка тоже была русской, да еще какой!», — начала нашу беседу Светлана, чем совершенно меня огорошила. Я всегда думала, что координаторы, да еще и ЮНЭЙДС – это какие-то святые люди, которые дают интервью в присутствии пресс-секретаря и выражаются исключительно штампами и канцеляритами. Я была неправа. Светлана оказалась невероятно открытой, честной и какой-то очень настоящей. Перед тем как я наконец включила диктофон, мы успели обсудить ее бабушку, прошедшую всю войну, Достоевского, наших детей и еще много всего, что по понятным причинам не вошло в финальный текст, но он от этого не пострадал.
Светлана, то чем занимается организация ЮНЭЙДС для меня не очень понятно, поэтому в качестве первого вопроса не могли бы вы объяснить, чем именно занимается ЮНЭЙДС вообще и в Молдове в частности?
Организация ЮНЭЙДС – достаточно молодая организация. Она появилась в тот момент, когда возникла проблема ВИЧ/СПИДа, проблема глобального масштаба, которая затронула миллионы жизней. Коспонсорами и партнерами ЮНЭЙДС являются 10 организаций ООН, к которым недавно присоединилась 11-ая – Женщина ООН (UN Women). Активность ЮНЭЙДС происходит при поддержке всех этих 11 организаций ООН. Если говорить о целях ЮНЭЙДС в глобальных масштабах – то все наши действия направлены на то, чтобы победить ВИЧ/СПИД. Но, конечно же, эта победа невозможна без усилий в области профилактики, доступа к лечению, уходу и поддержке, а так же интеграции и социализации людей, живущих с ВИЧ.
Вся деятельность ЮНЭЙДС базируется на перечне основных принципов, которые описаны в последней стратегии нашей организации – это стратегия 2011-2015 гг. Она основывается на десяти задачах, достигнув которые, мы сможем остановить эпидемию ВИЧ/СПИДа. Во многих странах в этом плане уже наблюдается существенный прогресс, у нас он не такой заметный. Однако все мы концентрируемся на достижении этих целей, чтобы в итоге добиться — 0 новых случаев инфицирования, 0 смертей и 0 дискриминации. Если же говорить о миссии ЮНЭЙДС в Молдове, то она равняется на глобальную, но в целом не такая внушительная, так как наше представительство прошло через процесс реформирования, это делается для того, чтобы повысить эффективность расходования ресурсов.
Это и есть объяснение тому, почему в молдавском офисе ЮНЭЙДС работают два человека — вы и с недавнего времени ваш ассистент?
Именно так. Подобные офисы ЮНЭЙДС с одним человеком в качестве координатора так же находятся в Беларуси, Таджикистане и Армении. Что касается приоритетов на национальном уровне, которые мы определили на 2014-2015 года, то, во-первых, это расширение доступа к профилактическим и медицинским услугам для людей из групп повышенного риска (речь о потребителях инъекционных наркотиков, работницах коммерческого секса, мужчинах практикующих секс с мужчинами (МСМ).
Очень интересно, знаете почему? Потому что последнюю категорию у нас все стараются обходить стороной.
В декабре 2014 к нам приезжал с визитом международный эксперт, который помог выявить и оценить важные статистические данные, касающиеся эпидемии. И особое внимание было уделено именно последней категории. МСМ были частью био- поведенческого исследования второго поколения, которое показало что с годами, а именно с 2010 по 2013, распространенность ВИЧ в этой категории увеличилась — в Кишиневе с 1,7% до 5,4%, в Бельцах эта цифра выросла с 0,2% до 8,2%. Это ощутимый рост, который требует внимания и участия.
Возвращаясь к приоритетам, так же следует отметить повышение общего доступа к лечению, особенно для тех кто не знает о своем статусе. Официально у нас со статусом ВИЧ живет около 9000 человек, но оценочная цифра в два раза выше, это означает, что огромная часть людей не знают своего статуса, а значит, они не могут получать лечение. Другой приоритет на национальном уровне – это обеспечение продолжительного финансирования программ в области ВИЧ/СПИДа. Сейчас мы находимся на стадии, когда государство должно постепенно перенять на себя большую часть финансирования расходов в области профилактики, лечения и ухода. Так же в числе наших приоритетов – интегрирование прав человека и гендерные вопросы, которые требуют особенного внимания, так как это является благоприятным условием для имлементирования всех других мероприятий.
Имея достаточно неоднозначное мнение о нашем государстве, мне кажется, что им не то чтобы все равно, но проблема ВИЧ/СПИДа явно не в приоритете для тех, кто находится у власти. Как вы пытаетесь достучаться до них? Слышат ли вас? И вы правда верите в то, что через какое-то время все расходы, связанные с лечением и профилактикой ВИЧ/СПИДа, будут покрываться за счет государственного финансирования?
Давайте поочередно: в области ВИЧ/СПИДа до 2014 года 20% финансирования было из государственной казны, остальные 80% покрывались ресурсами Глобального Фонда, политика которого всегда приветствовала перенятие части финансирования государством.
С 2015 года, в соответствии с заявлением страны в рамках новой модели финансирования ГФ, государство взяло на себя так же обязательство прийти к схеме 60 x 40, это значит, что 60% расходов обеспечит государство, остальные 40% — Глобальный Фонд. Все это должно быть достигнуто к 2017 году. С 2015 года государство впервые взяло на себя обязательство финансировать программы снижения вреда (Harm Reduction) для представителей групп повышенного риска. В декабре 2014 был разработан соответствующий документ, который прошел через министерства и который сейчас дожидается окончательной апробации.
Если посмотреть на проблему с другой стороны, то факт остается фактом – сейчас мы находимся в ситуации довольно сложной с экономической точки зрения, речь идет о кризисе, что в свою очередь предполагает урезание бюджетов, сокращение финансирования, это уже влияет на систему здравоохранения в целом и может затронуть область, касающуюся ВИЧ/СПИДа. С моей точки зрения, даже в случае, когда были взяты обязательства и подписаны официальные бумаги, это вовсе не значит что так оно и будет. Но мы должны аккумулировать усилия, чтобы прийти к этому. Нечто подобное мы наблюдаем в отношении программы снижения вреда, на бумаге есть все, но на деле ни один проект пока не профинансирован государством.
Светлана, за несколько дней до нашего интервью в Нигерии приняли закон «Против дискриминации в связи с ВИЧ/СПИДом». Есть ли у нас нечто подобное?
Молдова относится к числу передовых стран в этом плане. Наша страна признает верховенство международных норм в области прав человека и включает в себя конкретные положения, запрещающие дискриминацию и обеспечивающие равные возможности для всех. Основные положения есть в Конституции, Законе о здравоохранении, Законе о врачебной деятельности, о правах и обязанностях пациентов. Но так же у нас приняты два специфических законопроекта, в которых черным по белому прописано: что такое дискриминация и как с ней бороться. Первый закон – это Закон об обеспечении равенства (органический закон). Второй — Закон о профилактике ВИЧ/СПИДа. Вопрос заключается в том, как имплементируются эти законы. Да, они очень красиво расписаны на бумаге, но закон должен быть законом и в реальной жизни. И у ЮНЭЙДС есть руководящие принципы и рекомендации, которые как раз поддерживают обеспечивание прагматичной интеграции прав человека в контексте ВИЧ/СПИДа. Нам предстоит еще огромный путь до того момента, когда права граждан будут не просто написаны на бумаге, но и соблюдаться в полной мере.
Как вы считаете, откуда должна исходить эта инициатива – информировать подрастающее поколение о проблеме ВИЧ/СПИДа, — от родителей, учителей, неправительственных организаций?
Школа – это один из центральных инструментов в предотвращении рискованного поведения и это не ограничивается просто знаниями о том, что такое ВИЧ/СПИД. Мне кажется, что в школах должны учить и воспитывать тому, как принять правильное безопасное решение в рискованной ситуации, как научиться уважать других и себя, как быть ответственным… Это те значимые ценности, которые должна прививать именно школа, особенно в условиях, когда многие семьи у нас распадаются, родители живут на расстоянии.
Знаете, в 7 классе на одном из уроков гражданского воспитания, сыну объяснили, что такое ВИЧ, он пришел очень вдохновленным. Однако той информации было недостаточно и я рассказала те вещи, которые ему были интересны, потому что твердо убеждена – самое сильное оружие, которым обладает подрастающее поколение, – информация.
Например, когда мой сын первый раз спросил меня о сексе, для меня это был очень сложный разговор, полный не только объяснений и рассуждений на тему того, как это прекрасно, но и предостережений на тему того, как обеспечить безопасность, как снизить риски, возникающие в тот период, когда начинается половая жизнь. Современный родитель должен обеспечить ребенку чуть больше, чем еду, одежду, кров над головой и хорошее образование, мы должны уметь действительно принимать участие в развитии нашего ребенка. Мы должны давать ответы на вопросы, которые интересуют наших детей, но не совсем приятны или удобны для нас. И мы не должны бояться, мы должны говорить.
Надо было спросить об этом вначале, но я спрошу сейчас — с чего началась ваша карьера в области профилактики ВИЧ/СПИДа?
Все начиналось в 2002 году, когда я устроилась на работу в проекте организации Caritas Luxembourg в качестве специалиста по коммуникациям и пиару. Это был проект, который затрагивал в основном проблему туберкулеза, но так же он касался проблемы ВИЧ/СПИДа. В самом начале меня предупреждали, что я буду общаться с людьми, живущими с ВИЧ и если честно у меня не было никакого страха. Потому что когда ты видишь человека, перед тобой личность, а не болезнь.
Вы помните момент, когда познакомились с человеком, живущим с ВИЧ? Какова была ваша реакция?
Это было все там же, в Сaritas, мы осуществляли визит в Больницу коммуникабельных болезней и дерматологии, во время которого я познакомилась с человеком, находившимся на финальной стадии CПИДа, с ним уже не было возможности говорить, он был в тяжелом состоянии. Что я почувствовала? Тоже самое, что я бы почувствовала в отношении любого болеющего человека. Знаете, моя мама страдала сахарным диабетом, и я видела ее, теряющей зрение, способность ходить, она много страдала. Когда рядом с тобой болеющий человек, вопрос в том, можешь ли что-то сделать чтобы помочь ему. Конечно позже, когда я уже достаточно долго проработала в этой сфере, я начала встречать людей живущих с ВИЧ, которые живут полноценной жизнью. Среди них есть мои партнеры, коллеги. И тогда я поняла, что вся та информация из книг о полноценной здоровой жизни при правильном подходе и лечении – правда, остальное неважно.
Как вы относитесь к разработке вакцины от ВИЧ? Есть ли у вас какое-то мнение на этот счет?
Что касается вакцин вообще, то и я и все члены моей семьи вакцинируются согласно календарю прививок. Мое мнение таково – вакцины принесли много пользы, благодаря их изобретению человечеству удалось искоренить множество тяжелых, смертельных болезней, от которых умирали тысячи людей. И я буду очень рада, если ученные найдут вакцину от ВИЧ, и тем более, если изобретут лекарство от этой болезни.
Перейдем к теме неправительственных организаций. Знаете, когда речь заходит об НПО все всегда говорят что НПО — это важно, НПО – это очень хорошо. Вас же я, с вашего позволения, попрошу назвать не только сильные, но и слабые стороны ВИЧ-сервисных неправительственных организаций в нашей стране.
Я начну с сильных сторон: НПО предоставляют сервисы для тех членов сообщества, которые тяжело и нехотя обращаются в государственные учреждения, в силу многих причин. Поэтому до таких людей проще и быстрее доходят именно неправительственные организации. Так же одна из сильных сторон заключается в том, что во многих НПО работают люди, которые сами прошли через такие же трудности, и они намного лучше и эффективнее общаются с людьми, которые оказались в критической ситуации. ВИЧ-сервисные организации в Молдове достигли определенного уровня развития, без них теперь просто нельзя, их эффективность подтвердили множественные исследования.
Еще одна сильная сторона НПО – мониторинг того, как соблюдаются определенные программы, законы, постановления. И в момент, когда возникает проблема или застопорение, НПО должны бить тревогу и показывать что где-то что-то пошло не так.
Из слабых сторон я бы выделила небольшие организации, которые в силу определенных факторов сосредоточены исключительно на предоставлении услуг, и зарекомендовали себя сильно зависимыми от доноров, из-за чего они просто не могут формировать и высказывать свое мнение, принимать участие в формировании общественных политик. Сейчас нашему государству очень важно понять, что НПО – их соратники, которых нельзя оставлять на шее у международных доноров, НПО надо укреплять, потому что они приносят огромную пользу.
Должно быть взаимодействие между НПО и государством?
Не всегда. НПО должны быть независимыми, чтобы в любой момент, если в этом есть необходимость, заявить о том, что какие-то процессы идут не так, это должно способствовать тому, чтобы проблема решилась. Так рождается общественная политика.
То есть должен быть конфликт?
Должен быть здоровый конфликт. То есть, если НПО понимают, что на каком-то уровне что-то не делается, они говорят об этом, если их не слышат, они снова говорят. Если и так не получилось – люди выходят на мирные акции протеста, пишут петиции, придают проблеме широкий резонанс.
Светлана сейчас идет разработка Национальной программы по ВИЧ/СПИДу в которой участвует и ваша организация, и наша. Вы можете отметить главные пункты новой программы и то, от чего нам лучше избавиться?
Я думаю, что мы нашли ответ на этот вопрос в 2011 году, когда была разработана и прописана национальная программа на 2011-2015 года, которую оценили совместно семь международных экспертов. Эта программа прошла через серьезнее видоизменения, и сейчас у нас есть 3-4 приоритетных задачи, которые сфокусированы на интервенции и перераспределении ресурсов. Последний анализ бремени ВИЧ-инфекции в Молдове показывает то, что мы до сих пор находимся на стадии концентрированной эпидемии, которая сфокусирована на определенных группах риска. Поэтому очень важно помнить об этой особенности. Вы поймите, у нас же есть все: фармакотерапия метадоном, бесплатная АРВ-терапия, программа снижения вреда, психосоциальные услуги и еще много-много всего. Просто надо активизировать усилия и достичь уровня, необходимого для эффективного контроля над эпидемией.
Что может сделать обычный человек, чтобы остановить эпидемию?
Быть ответственным перед самим собой, перед своей семьей, перед такими же, как он. Информирование, желание узнать чуть больше, желание помочь своим детям быть информированными, объяснять, рассказывать, приводить примеры – это все то, что доступно любому и это то, что может сделать обычный человек, чтобы остановить распространение ВИЧ.
Представьте, что на ваших глазах произошел случай дискриминации, как вы себя поведете?
Не пройду мимо. Реакция зависит от конкретного случая. Я вообще по натуре пацифист и очень верю в силу слова. И, наверное, первое, чтобы я сделала, попробовала бы решить конфликт переговорами. Если это не поможет, я обращусь к администрации того учреждения, на территории которого произошел случай дискриминации. У меня был такой опыт, и таким образом я добилась решения проблемы. Если же не получится и так, есть комитет по борьбе с дискриминацией, который поможет решить возникшую проблему. Мы не должны быть безразличными к подобным случаям, вот что важно.
В быту вы всегда можете уладить конфликт словами?
Я верю в это и стараюсь вести себя так, чтобы сглаживать какие-то трения или непонимания именно словами. Это очень профессионально – уметь решать конфликты силой слова, аргументов, убеждений. Я понимаю, что со стороны это покажется утопией, особенно на фоне того, что происходит в мире, но это возможно.