Есть такие интервью, после которых еще долгое время на губах горько-сладкое послевкусие. Горькое – от того, что заставляешь человека вновь и вновь переживать неприятные моменты из прошлого. Сладкое – от той искренности и смелости, которая читается в каждом сказанном слове. Сегодня — откровенный разговор с Ириной Поверга, председателем О.А. «Mamele pentru Viata».
Ира, скажите, как часто вы вспоминаете о своем прошлом?
Бывают такие моменты, когда ты себя как-то неправильно ведешь, сама не знаешь почему, вот в эти моменты я возвращаюсь туда, в свое прошлое. В общей сложности я потребляла наркотики около 14 лет. Это немалый срок, который оставил отпечаток в моем мышлении, в моей душе. Мне тяжело вспоминать этот период, слишком много там было боли, недоверия, разочарования, слишком много предательства. Это оставило след в моей жизни, я например, очень недоверчиво отношусь к людям. С одной стороны может показаться, что я открытый человек, на самом деле я скорее общительна. Настоящая «я» — закрыта для людей.
Кто в вашей жизни знает настоящую Иру Поверга?
Не знаю, может быть Руслан…
Может быть?
Может быть. Первые года наших отношений я не знала его до конца, я просто оценивала его исходя из каких-то внешних факторов, моего отношения к тому или иному типу мужчин. И однажды я спросила, знает ли он меня настоящую. Он ответил, что да. Мне, конечно, интересно, что он знает обо мне, какой он меня видит. Могу точно сказать, что он чувствует меня, как никто другой. Но я думаю, что никто нас не может знать на все 100%, нет такого человека. Порой ты сама себя не знаешь на все 100%. Особенно это «незнание» проявляется в кризисных ситуациях. Меня часто ребята спрашивают на группах: неужели я больше никогда не уколюсь? Я не могу так безоговорочно отвечать, потому что не знаю.
Вы честная.
Да, потому что я не могу знать, что будет в моей жизни. По крайней мере, сегодня я делаю все, чтобы не уколоться завтра, но жизнь такая штука, и преподносит тебе такие сюрпризы…Я никогда не говорю «никогда». Не из-за того, что я не уверенна. Наркотик для меня — это что-то мелкое, грязное, ненужное. На сегодняшний день я научилась справляться с кризисными ситуациями и получать удовольствие от жизни без наркотиков. Но я не могу сказать, что больше никогда не уколюсь, это слишком самоуверенно, а самоуверенность опасна.
Вы можете вспомнить, когда вы «свернули не в ту сторону»?
Я знаю причину, по которой стала наркоманкой — это страх одиночества. Он был у меня очень сильным, ведь я росла без отца и мне очень не хватало мужского внимания, заботы, тепла. Наверное, поэтому я рано вышла замуж.
Сколько вам было?
19. Мой первый муж был наркоманом. Несмотря на это, он очень любил семью, нашу дочь, он всегда заботился о нас. И за это я его очень уважаю.
Когда вы поженились, он уже принимал наркотики?
Да, но это были 80-е года, в то время это не было такой проблемой, как сейчас. Мне казалось, что в этом нет ничего плохого, он мне даже нравился, когда был под воздействием наркотика, это ему помогало раскрепощаться. Единственным человеком, которому он не нравился, была моя мама.
То есть, мама была права?
Да, когда я выходила замуж, она сказал: «Зачем он тебе, он же наркоман». Я ответила: «Ну и что, я его люблю!» и ушла. Потом, конечно, я начала сталкиваться с последствиями. Несмотря на то, что он любил свою семью, наркоман всегда остается наркоманом, это больной человек, у которого в приоритете только наркотик.
Вы не боялись за ребенка?
Боялась. И старалась делать все, чтобы она не видела этого. Но это мы так думаем, что дети ничего не понимают. Они как маленькие взрослые, они видят реальность. Я скрывала от нее, но она все эти вещи понимала, прослеживала. Она видела, что маме плохо, потом приходит папа, они вместе идут в комнату, закрываются, потом мама выходит с настроением и начинает делать все то, что обычно делает. А до этого мама лежала пластом.
Можете вспомнить период, когда вы начали употреблять, самое начало?
Вообще, первый раз я приняла успокоительные таблетки со своими подружками в 10 классе, нам нравилось это ощущение. Потом я начала покуривать марихуану, хотя я не любила это состояние, потому что не могла контролировать себя. Через некоторое время я уже кололась со своим первым мужем. Я не помню, это я попросила или он предложил, и не хочу вспоминать.
У вас нет на него обиды?
Никакой.
Много времени потребовалось, чтобы ее отпустить?
Как только я перестала потреблять наркотики, я отпустила все накопившиеся обиды. С этого момента, когда я начала трезво размышлять и оценивать свою жизнь, я поняла, что он невиновен, потому что он меня не заставлял. Если мне что-то интересно, я сама этого добьюсь. К сожалению, у него осталось чувство вины за то, что он разрушил семью и потерял все.
Он продолжает потреблять сейчас?
Нет, уже года два, как он перестал.
Когда его посадили в тюрьму, что вы чувствовали в этот момент?
Страх, я просто не понимала, как справлюсь со всем этим одна, я была на большой дозе, мы хорошо жили, и вдруг всего этого не стало, ведь обеспечивал семью муж. Когда его посадили, я как будто осталась без рук и без ног. В этот момент я поняла, что просто не смогу справиться с дочкой и со своей зависимостью и на какое-то время отдала ее своей старшей сестре, у которой она прожила следующие 5 лет. Это была настоящая жесть.
Вы навещали ее?
Она ко мне приходила. Я все время ощущала огромное чувство вины и еще больше его «закалывала». Когда я приходила домой в свою пустую квартиру и вспоминала, как все было раньше, меня охватывало чувство страха, одиночество и чувство вины, ведь я постоянно сравнивала то, как все было раньше и что стало сейчас.
Все эти 5 лет из чего состоял ваш обычный день?
Найти дозу, прийти домой, закрыться и уколоться. Периодически я ложилась в больницу на детокс, то есть я искала выход, наверное, это свыше мне давались милость и любовь Божья. Каждый раз, когда я оказывалась на краю пропасти, чей-то голос мне говорил «Ира, ты не туда идешь, остановись!». Но тогда, в 90-х, не было никаких центров, никаких общин, ничего и никого, кто мог бы мне помочь. По крайней мере, я об этом не знала. Это было страшное, очень тяжелое для меня время. Пойми, наркотик — это не просто шприц с какой-то жидкость, это болезнь мозга, болезнь души, поэтому человек не может справиться с ней сам, в одиночку. Жирная точка была поставлена, когда через пять лет я попала в больницу и у меня взяли анализ на ВИЧ. Он был положительный.
Вы ожидали такого исхода?
Я не хотела думать об этом. Мысль о том, что я могла заразиться залетала в голову, ведь тогда уже начинали появляться первые случаи ВИЧ-инфекции, но я эти мысли отгоняла. Однажды, когда я в очередной раз легла в больницу «прокапаться», у меня взяли анализ крови. Помню, как меня вызвал к себе зав.отделением. Я всю жизнь буду помнить его слова. Он посмотрел на меня с сочувствием и сказал: «Ира, если ты будешь вести здоровый, трезвый образ жизни, ты будешь жить столько, сколько тебе дано». Я сразу поняла, что анализ положительный. Но это не главное, в этот момент я осознала, теперь мне надо начинать жить заново. ВИЧ очень сильно сломал меня, наркотики тоже ломали мою жизнь, но постепенно. А ВИЧ (!), он как будто перечеркнул все в моей жизни. И мое прошлое, и мое настоящее, и даже будущее.
Насколько я знаю, вы познакомились с Русланом именно в тот момент, в той же больнице?
Да, мы лежали в разных отделениях, Руслан через общих знакомых узнал мою историю. Это был 1998 год. Помню, как он пришел ко мне в комнату свиданий и между нами завязался какой-то обычный разговор, я тогда не придала этому никакого значения, потому что не хотела никаких отношений с мужчиной. Я же поставила крест на себе. Очень хорошо помню, что он мне тогда сказал: «Ира, у тебя есть ребенок, тебе есть ради кого жить и бороться». Мне очень запомнились его слова. После этого мы стали выстраивать дружеские отношения. Возле него мне всегда было очень спокойно.
Он ухаживал?
М-м-м, у нас не было такого, хотя, может я не помню.
В любви признавался?
Руслан не тот человек, который будет говорить, он будет делать, и я это больше ценю.
Когда вы оба выписались из больницы, сколько времен вам потребовалось на полное выздоровление?
Полтора года. Интересно, что когда я выписалась (я вышла первой), мы не обменялись ни телефонами, ни адресами, Руслан просто пропал. Он знал только мое имя, фамилию и район. И вот через какое-то время, мы случайно встретились.
После этого он взял телефон?
Нет, он вообще очень плохо запоминает цифры. Сколько мы встречались, он никогда не помнил мой номер, меня это сильно злило, кстати. Он просто этим вещам не придает значение. И вот однажды мы встретились на улице, я тогда работала в ларьке, а он как раз проходил мимо, мы просто встретились взглядом, он подошел, мы разговорились. Через какое-то время мы начали встречаться, а потом и жить вместе, прожили около полутора лет, все это время мы периодически кололись. В какой-то момент я поняла, что иду на дно и мне надо как-то оттуда вылезать. Понимаешь, когда в паре оба человека наркоманы, это разрушает отношения, это разрушает все вокруг. И я предложила Руслану вместе уехать в Кишинев, что мы и сделали. Конечно, после переезда все не поменялось в один момент, было много трудностей, их хватит на отдельное интервью. Самая большая трудность для меня тогда – это страх одиночества, который снова нахлынул. Ведь на момент нашей реабилитации нам пришлось разойтись. Потому что невозможно одновременно работать над своим выздоровлением и выстраивать отношения. Жизнь такая штука — если не сдашь экзамен, будешь ходить по кругу столько, сколько потребуется для того, чтобы ты его сдал.
Сколько времени вы жили раздельно?
Полтора года. Для меня это была депрессия, и много слез.
Что было потом?
Мы расписались. В день, когда Руслан предложил расписаться, я как раз вернулась с духовной конференции, после которой я поняла свое предназначение здесь, на земле. Оно заключалось в том, чтобы помогать таким же несчастным, одиноким, зависимым женщинам, какой была я на тот момент. День росписи для нас был очень важным. Когда мы обменивались кольцами, Руслан подошел ко мне и тихо сказал на ухо: « Ира, у нас будет все хорошо». На сегодняшний день он выполнил свое обещание, и продолжает выполнять его каждый день.
Где была все это время ваша старшая дочь?
Она жила у моей сестры. Когда мы расписались с Русланом, мы не сразу взяли ее к себе, потому что никто из нас не был готов к этому. Но она приезжала все чаще и чаще, и таким образом мы выстраивали наши с ней отношения заново, с чистого листа.Я безмерно благодарна Руслану, который очень правильно строил отношения с Сашей. Он никогда не претендовал на роль отца, но всегда находил нужные слова, не воспитывал ее, а преподносил ей необходимую информацию. Прошло много времени и однажды, когда мы праздновали всем офисом день рождения Руслана, Саша оставила ему такое пожелание «Ты самый лучший отец на земле, спасибо что научил меня жить» (плачет).
Я часто думаю, почему все это произошло в моей жизни и прихожу к выводу, что я благодарна тому, что произошло. Да, я сделала много ошибок, но я прошла важный путь и многому научилась. И я благодарна Богу за те трудности, которые были. Потому что если бы всего этого не было, я бы не имела то, что имею. А то, что у меня есть сейчас, намного дороже, чем то, что было раньше. И я готова «грызть асфальт» только ради того, чтобы сохранить все это. Я уже так просто не разменяюсь, даже если делаю ошибки, я очень много думаю и анализирую. И стараюсь исправлять их как можно быстрее, потому что слишком большую цену я заплатила за свои ошибки, которые сделала в молодости.
Вы можете вспомнить время, когда вы забеременели второй дочкой, это было счастье?
Я два года к этому шла. Изначально для нас с Русланом эта тема была закрыта, но в какой-то момент внутренний голос мне начал говорить, что нам нужен ребенок. Вокруг меня все время возникали какие-то знаки, которые давали мне понять, что нужно родить ребенка. И спустя время без всяких препятствий, все что должно было произойти, произошло. Я понимала, что Яна нам дана свыше. А знаешь, как переводится ее имя? Милость Божья. Мы узнали об этом, уже когда она родилась.
Она изменила вас?
Это был подарок для нас обоих. Благодаря ей наша семья и наши отношения такие крепкие. Какое-то время назад в наших отношениях был кризис, и Яна способствовала тому, чтобы мы сохранили наш брак. С Яной я научилась быть мамой, я научилась вкладывать не только в тело (то есть, покормить, одеть, дать образование) ребенка, но и в его душу. Мы с ней очень близки и она многим вещам учит нас: любить, быть в семье. Когда я болела туберкулезом, она была единственная, кто заставлял меня бороться. Врачи же тогда прямо говорили о том, что я бесперспективный пациент. Я одной ногой была на небе, я уже видела все, за что мне надо было просить прощения, исправлять. Полтора года я боролась, полтора года день в день я пила жмени таблеток, от которых меня выворачивало наизнанку. Помню во время лечения вышла на улицу и размышляла «Саша, — ну еще пару лет и она выйдет замуж. Руслан, — он как любой мужчина, со временем встретит другую. А Яна? У нее что, будет другая мама?! Нет, так не пойдет! Другая мама – не мама!». И я боролась, ради нее.
Сейчас вам уже ничего не страшно?
Не боится только ненормальный человек, для нормального страх – это инстинкт самосохранения. Сейчас страхи остались, но теперь я знаю, как с ними бороться. У меня есть любимая работа, любимые дочки, муж, меня это очень сильно поддерживает в сложные минуты. В свое время у меня был сильный страх смерти, но теперь я понимаю, что нет смысла этого бояться, от этого не убежать. Когда ты знаешь, что ты на своем месте, на правильном пути, твое время придет тогда, когда ты все сделаешь здесь.
Зачем вам «Mamele pentru Viata»?
Затем, зачем и «Viata Noua» была в свое время. Когда я освободилась от зависимости, осознала, что мое призвание на земле — помогать таким же зависимым, как и я. В 2009 году, после того, как я прошла через все испытания, которые мне были даны, я начала руководить организацией «Mamele pentru Viata». Таким образом, я развиваю работу с женщинами и детьми, затронутыми эпидемией ВИЧ и наркомании.
Вы их оправдываете?
Нет, потому что никто, и я в том числе, не имеет права их судить. То, почему они оказались вовлечены в проблемы ВИЧ/СПИДа или наркомании – это ошибка, которую надо исправлять, а не искать виноватых.
Когда ваши бенефициарии узнают вашу историю, они восхищаются вами?
Я просто часто слышу фразу «Вы смогли пройти то, что не каждая смогла бы пройти».
Нужно ценить жизнь, она одна и ее нужно прожить достойно, нельзя просто так ее прожигать, ведь это подарок. И еще, всегда надо оставаться благодарной за все, что тебе дается. Потому что все испытания нам даны для чего-либо: плохие, чтобы научиться чему-либо, хорошее — чтобы благодарить. Еще я бы сказала 15-летней Ире, чтобы она всегда слушала своих родителей, потому что они никогда не хотят плохого своим детям. Я все мамины слова вспомнила в 40 лет, до этого я была во многом на нее обижена, считала, что она меня не понимает, не любит, все время пытается контролировать. Но сейчас я понимаю, что родители нам даны для того, чтобы воспитывать нас, чтобы ограждать от каких-то ошибок. Я и дочерям своим все время говорю, в моменты, когда между нами недопонимания, о том, что хочу им только добра и счастья, и в некоторых вещах я могу им что-то посоветовать, от чего-то предостеречь. И последнее мое обращение 15-летней Ире — надо жить на этой земле с пользой, чтобы вставая утром, ты понимала, что можешь сделать что-то хорошее, это важно для каждого человека. Не жить для себя, а жить для других, тогда мы становимся счастливее.