«Наркозависимость является хроническим заболеванием, которое нуждается в длительном, иногда пожизненном лечении. Поддерживающая терапия метадоном — это тот выход, который будет наиболее эффективен в данном случае», — таким был лейтмотив прошедшего недавно семинара для сотрудников ДПУ министерства юстиции РМ, который провел наш коллега — Сергей Дворяк, кандидат медицинских наук, председатель правления Всеукраинской благотворительной организации «Украинский институт исследований политики в сфере общественного здоровья», представитель Европейского региона в Правлении Международного СПИД-общества. Специально для сайта www.positivepeople.md Сергей дал интервью, в котором рассказал о плюсах, минусах и рисках, связанных с метадоновой заместительной терапией.
Сергей, сегодняшний семинар, который вы проводили, длился почти целый день. Тяжело удерживать внимание аудитории так долго?
Тяжело когда вы испытываете явную враждебность со стороны аудитории. Я не случайно в конце презентации цитирую афоризм о том, что мы боремся не только с наркотиками и вирусом, мы боремся с жесткостью и невежеством. Причем с невежеством в первую очередь. Как правило, к концу семинара, количество противников уменьшается, а количество сторонников возрастает. Для меня это главный показатель того, что мой труд приносит пользу.
Какой была основная мысль вашего сегодняшнего тренинга?
Я считаю, что моя главная задача заключалась не в том, чтобы рассказывать о терапии метадоном, хотя и это было не лишним. Моей задачей было донести простую вещь: зависимость от наркотиков — это болезнь. Из этого следует, что наказание – не лучший способ вылечить человека от наркозависимости, лучший способ — это лечение. И сегодня я делал акцент на то, что в пенитенциарной системе должен произойти ощутимый сдвиг — от мер репрессивного характера, к мерам медицинским. Изменить природу человека очень сложно и вряд ли возможно в принципе, а вот помогать человеку, оказавшемуся во власти наркотиков, медицина научилась. И если в отношении таких наркотиков, как психостимуляторы или кокаин, к примеру, лечения нет, то в отношении алкоголя и опиатов лечение существует и его надо проводить. Вторая мысль не менее важна, и она заключается в том, что наркозависимость является хроническим заболеванием, которое нуждается в длительном, иногда пожизненном лечении. И поддерживающая терапия метадоном — это тот выход, который будет наиболее эффективен в этом случае.
Существует предубеждение, что метадон – такой же наркотик, вызывающий зависимость и множество побочных эффектов. В интернете я даже нашла вот такое своеобразное определение: «Метадоновая терапия — это замаскированный вход в тупик». Каков ваш главный контраргумент, когда вы сталкиваетесь с подобными мнениями?
Безусловно, метадон относится к категории опиоидных наркотиков. Но он ни в коем случае не такой же наркотик, как героин, к примеру. Смотрите сами, героин действует всего 4 часа и если человек сидит на героине, ему приходится вкалывать его по 2-3 раза в день. Метадон же действует от 12 до 24 часов. Героин вводится внутривенно, метадон человек принимает перорально. Конечно, зависимость от метадона существует, но это зависимость от опиоидов в целом. Поэтому говорить о том, что переводя человека на метадон, мы создаем новую зависимость, неправильно. Существует такое понятие, как перекрестная толерантность. То есть, если у человек уже есть зависимость от героина, то мы его просто переводим на другой препарат, в данном случае, на метадон. Никакой новой наркотической зависимости при этом не возникает.
То есть тот факт, что при метадоне зависимость остается, неоспорим?
Безусловно. Но опять же, вы сейчас цепляетесь за слова. Приведу простой пример, я, например, как и многие другие зависим от кофе. Если я его не выпью, то буду плохо себя чувствовать. То есть, я вполне готов согласиться с тем, что являюсь зависимым от кофеина. Вопрос в том, какие у меня возникают проблемы в связи с этим? Никаких. А теперь представьте, что кофе бы запретили на том основании, что у людей от него зависимость. И мне пришлось бы покупать его где-то на черном рынке, при этом его бы мешали с какими-нибудь желудями, а людей, которые его покупают, хватала бы милиция…
Но ведь можно и на чай перейти, разве нет?
Ну, во-первых, можно и чай запретить (улыбается). У человека ведь зависимость не от кофе, а от кофеина, который есть в том же чае. Очень важно чтобы люди не цеплялись за слова и символы. Если есть вещество, от которого состояние наркопотребителя улучшается и стабилизируется, то какая разница как это вещество называется. Да есть определенные последствия. Но если мы сравним те последствия, которые возникают у наркопотребителя который пошел на заместительную терапию с теми, кто не пошел, однозначно, первые получают значительные преимущества в виде увеличения продолжительности жизни, исчезновения абстинентного синдрома, снижения риска смерти от передозировки.
Вы допускаете, что человек может взять себя в руки и сам покончить с наркотиками?
Конечно, некоторые так и поступают — они отключают телефон, запираются дома, покупают обезболивающее и 3-4 дня «переламываются». Из всех, кто так поступает, незначительный процент действительно не возвращаются к употреблению, но эта цифра очень мала. Даже после хороших реабилитационных программ люди сохраняют пожизненную трезвость не более чем в 25% случаях. Большинство не способно довести эту программу до конца. И что нам с ними делать? Либо оставить без помощи, либо отправить в 145-й раз проходить детокс или реабилитационную программу. Мы же предлагаем им заместительную терапию, и это оптимальный вариант в таких случаях.
Недавно я столкнулась с историей наркопотребителя, который решил самостоятельно принимать бупренорфин для снятия абстинентного синдрома. Из вашего опыта, каковы последствия бесконтрольного лечения зависимости лекарственными препаратами?
Когда человек начинает лечиться лекарствами заместительной терапии самостоятельно или по совету знакомых, эффекта либо вообще не будет, либо он будет не таким, каким должен. Вообще же, бупренорфин препарат безопасный в том смысле, что даже при передозировке, он не дает опасных последствий. Чего нельзя сказать о метадоне.
Есть ли между двумя этими препаратами существенная разница?
Самая значительная разница — в стоимости, метадон значительно дешевле. Средняя стоимость месячного курса бупренорфина составляет минимум 200-250 долларов, метадон же обойдется всего в 7-8 долларов в месяц. Поэтому когда речь идет об обеспечении большого количества больных, то конечно же метадон в выигрыше. Но если экономический фактор не учитывается, то тогда можно и, наверное, предпочтительнее принимать бупренорфин. Во Франции, например, бупренорфин используют как первое средство при заместительной терапии, на втором месте у них метадон. Я считаю, что лучше всего, когда есть и то, и другое.
Нужно ли принимать метадон пожизненно?
Продолжительность метадоновой терапии определяется состоянием пациента. Действительно, есть люди, которые принимают его очень долго. Недавно я был в Нью-Йорке, где познакомился с пациентом, который находится на метадоновой заместительной терапии больше 40 лет. У нас еще нет данных о таких длительных курсах, поскольку на территории СНГ метадоновая терапии существует не так давно. Могу сказать, что минимальный срок пребывания в программе – 2-3 года. Дальше пациент совместно с врачом принимает решение, отказаться от нее, или нет.
Известно, что среди заключенных метадоновая терапия пользуется сомнительной репутацией. Как с этим бороться, на ваш взгляд?
Очень просто, нужно информировать — раздавать буклеты, проводить информационные мероприятия, обучающие семинары, причем не только среди заключенных, но и среди сотрудников пенитенциарных учреждений. Важно, чтобы сами врачи хорошо представляли суть заместительной терапии. Ведь часто недобросовестную информацию пациенты получают от самих врачей.
Влияет ли метадон на антиретровирусную терапию, которую принимают потребители наркотиков, живущие с ВИЧ?
Начнем с того, что люди, которые принимают метадон, гораздо более привержены к арв-лечению, они реже пропускают приемы лекарств, всегда следуют рекомендациям врача, чаще проходят медосмотр. Теперь о трудностях: есть некоторые препараты из числа арв-лекарств, которые взаимодействуют с метадоном. Например, эфавиренз, если его принимает пациент параллельно с метадоном, то дозу последнего нужно повышать. Невирапин так же приводит к вынужденному повышению дозы. Разработаны специальные таблицы, в которых указано, какие арв-препараты взаимодействуют с метадоном, а какие нет. Важно понимать, что нет ничего такого, что нельзя было бы преодолеть.
И последний вопрос: вы много путешествуете, в какой стране программа по реабилитации наркозависимых и профилактике наркомании вам показалась наиболее успешной и качественной?
Швейцария, однозначно. Однако Молдова тоже на верном пути, по крайней мере, мне так показалось.
Елена Держанская