19-летний Костя Гайдаенко из Киева — настоящий представитель поколения NEXT. Задорный, уверенный в себе и немногословный. С рождения он живет с ВИЧ-инфекцией и, кажется, научился делать это на ура. О том, как у него это получается, читайте в интервью с ним ниже. Спойлер — главное вовремя принимать терапию.
Костя, ты сейчас работаешь в Teenergizer-е?
Я больше занимаюсь там волонтерством, но и конечно же, когда нужна моя помощь или нужно в чем-то поучаствовать, — я в деле. Работаю я продавцом-консультантом в магазине.
Ты довольно часто даешь интервью в последнее время. Тебе пишут потом в личку в соцсетях?
Бывает. Мне уже давно пишет одна девочка, она нашла меня после моего интервью на одном из телеканалов. Не представляю, как именно, потому что у меня довольно необычный ник в соцсетях. Вот уже полгода мы поддерживаем контакт.
Ты, кстати, намеренно не пишешь свои настоящие имя и фамилию в соцсетях, чтобы лишний раз не беспокоили?
Нет, просто у меня когда-то волосы на голове плохо укладывались (смеется). С тех пор у меня довольно необычный ник. Это ни с чем не связано, просто так получилось.
Давай о твоем статусе поговорим. Ты ведь узнал о нем в 11 лет, так?
Да.
Где были твои родители в тот момент?
Отца уже не было в живых, он умер от цирроза печени. А мама была дома. Это случилось в детской больнице. Меня туда положили на плановое обследование, я лежал один. Около недели я там находился. И в какой-то из дней, когда я просто гулял по отделению, заметил, что при входе там висит табличка “для ВИЧ/СПИД-инфицированных”, и тогда я все понял. Уже когда меня выписали, дома мама мне все рассказала. С тех пор так и живу. Это было 8 лет назад.
Я что-то не понимаю — ты в 11 лет был настолько зрелым, что просто так воспринял информацию, о том, что у тебя ВИЧ?
Нет, мне просто было все равно. Это такая детская инфантильность, скорее. Я тогда закрыл для себя эту тему. А терапию я как пил до этого, так и продолжил. ВИЧ и ВИЧ, я с этим сделать ничего не могу, зачем расстраиваться.
Была какая-то обида на родителей?
Нет, в я какой-то момент понял, что у каждого есть какие-то свои пороки, каждый в этой жизни во что-нибудь влезет. Не хочу кого-то винить, это не для меня.
После этого тебе приходилось где-то раскрывать свой статус?
Да, конечно, в военкомате. Мне тогда не то что пришлось, я хотел его раскрыть. Помню, как пришел на консилиум врачей, которые там собрались, и говорю: “У меня ВИЧ”, — а они там все начинают задавать мне какие-то вопросы. Мы поговорили, и на этом все закончилось. В армию меня так и не взяли. Вообще я в принципе говорю везде, что у меня ВИЧ, кроме работы. Там немного другая ситуация.
Ты живешь с мамой сейчас?
Да, конечно.
Как она относится к твоим публичным интервью?
Если честно, я не спрашивал. Но будем надеяться, что она мною гордится. У нас всегда были доверительные отношения. Я первую сигарету закурил вместе с ней. Мы доверяем друг другу.
Помнишь свой первый каминг-аут?
Да, это было после похорон одного из моих хороших друзей. Он погиб, несчастный случай. Я тогда впервые рассказал о статусе нашему общему другу. Помню, как мы почему-то стояли на станции метро Днепр, и я ему все рассказал. Он воспринял это спокойно.
А с дискриминацией когда-нибудь сталкивался?
Черт его знает. Помню только, что в школе меня за глаза называли “спидозником”, но мне было наплевать. Мне в принципе всегда было все равно, что люди обо мне думают, я ленивый в этом отношении. Мне просто жалко время тратить на то, чтобы еще с кем-то разбираться. Ну и плюс я довольно рано начал проводить всяческие тренинги в Teenergizer-е, это здорово добавило мне уверенности в себе.
Что ты знал о ВИЧ в 11 лет, когда узнал о своем статусе?
Очень мало. Мои знания ограничивались мифами а-ля “не бери в руки шприцы с улицы, СПИД-ом заразишься”. К нам в школу, как и ко всем, приходили активисты, рассказывали про ВИЧ, всегда на 1 декабря были какие-то мероприятия, а еще красные ленточки раздавали. Помню, как цеплял ее на рюкзак, не подозревая что у меня у самого ВИЧ. Более-менее я узнал о жизни с ВИЧ, когда пришел волонтером в Тин. Там мне все объяснили и расставили по полочкам.
Как ты думаешь, когда лучше рассказывать ребенку о статусе?
Чем раньше, тем лучше — потому, что ребенок это примет не так серьезно, как взрослый. Подростковый возраст — тоже не вариант. У человека итак переходный возраста, а тут еще и статус, обычно это заканчивается шоком. Лучше, чтобы ребенок знал об этом раньше и даже не в 11 лет как я, а уже в 9 или в 8. Как можно раньше было бы отлично, тогда он это будет все воспринимать нормально.
Ты мало говоришь про папу, каким ты его помнишь?
Помню его очень умным, с книгой в руках.
Куда ты пошел учиться после школы?
После 9 класса я поступил в колледж, на эколога, потом бросил, вернулся в школу, закончил там 11 классов и пока все. Я еще не знаю, чем хочу заниматься, а лишь бы поступать — неохота. Как только я определюсь с тем, чтобы мне хотелось делать по жизни, выберу университет.
На ближайшие 5 лет уже наметил планы?
Сложно планировать так далеко, все так быстро меняется. Я планирую максимум на год. Очень хочу купить машину. Я почти сдал на права, мне немного осталось. Если честно, я думал о том, чтобы уехать из Украины, но и остаться хотел. И там и там есть свои плюсы, я люблю свой город и своих родных и близких, но есть некие факторы, которые мешают мне здесь оставаться, и хочется в какие-то новые места. Опять же, чтобы уехать, нужно выучить язык и нужны какие-никакие деньги. Так что мне есть, к чему стремиться. Пока я работаю и занимаюсь активизмом. А там время покажет.
Что бы ты сказал о ситуации с ВИЧ в Украине тогда, 8 лет назад, и сегодня. Чувствуется разница?
Конечно, ситуация на порядок лучше. Но работать всегда есть над чем. Насчет терапии все стабильно, все нормально. Я ее получаю и радуюсь жизни, стараюсь не пропускать без важного повода. А вот с психологической помощью проблема. Мне никогда и никто не пытался предложить хоть какую-то психологическую помощь, хотя я никогда и не рвался. Но может иногда она и нужна была. Когда она действительно нужна была, я мог поговорить с Яной Панфиловой, и все становилось на свои места. Но в целом у подростков, да и не только у них, есть острая необходимость в психологической поддержке, особенно когда они только-только узнают о статусе. А еще не хватает элементарной информации. Мне вот девочка пишет, ей 22 года, и у нее ВИЧ. У нее миллион вопросов: как алкоголь влияет на ВИЧ, как сигареты влияют и так далее. Эти вопросы не заканчиваются, и это нормально. Но и я не вирусолог, я лишь могу поделиться своим опытом. Думаю, если бы у нее был доступ к проверенной информации, ей было бы легче справиться.
На тебя персонально ВИЧ как повлиял?
Для меня это точно не конец света. Я не знаю, чем он стал для меня, так как я никогда не жил без ВИЧ. Мне не с чем сравнить. В последнее время я задумывался о вакцине от ВИЧ, ее вроде как сейчас тестируют. И я так подумал, если бы мне ее предложили, то не стал бы ее делать. Потому что, если так посмотреть, ну а кто я без ВИЧ? Мне он дал какую-то особенность, осознанность, и потом — если это забрать, кем я буду? Неизвестно. Обычным рядовым гражданином Украины? Ну как-то неинтересно. ВИЧ — это как минимум какие-то приключения, и это весело.
