Ирина Маслова – председатель некоммерческого партнерства секс-работников и их сторонников «Серебряная роза», а также председатель координационного комитета по ВИЧ/СПИДу Российской Федерации. Несколько недель назад Ирина приезжала в Молдову на встречу Делегации Сообществ Глобального Фонда. Мне удалось взять у Иры интервью, после которого лично мое отношение к секс-работницам изменилось кардинально. Надеюсь, ваше тоже изменится.
Ирина, во многих интервью вы ратуете за то, чтобы секс-работниц перестали называть работницами коммерческого секса или как-то иначе. Почему?
Это решение приняли не мы одни, оно принималось на всеобщей конференции секс-работников в 2005 году. Тогда же была разработана и декларация секс-работников, в которой прописаны их основные права.
Почему вам не нравится формулировка «работницы коммерческого секса»?
Скажи мне, причем тут «коммерческий»?
Наверное, при том, что женщина делает что-то, за что потом получает деньги.
Тогда любого человека можно назвать коммерческим. Ты, к примеру, зарабатываешь деньги, значит ты коммерческий журналист. Или врач, который получает зарплату, он тогда тоже коммерческий, а еще президент коммерческий, коммерческий судья, коммерческие сотрудники полиции…
Это правда, что вашей организации до сих пор отказывают в официальной регистрации?
Так и есть. Министерство юстиции третий год подряд отказывает нам в официальной регистрации нашего общества. Поэтому пока что мы – движение секс-работниц, творческий союз. Сейчас мы подали иск в Верховный Суд и если нам снова откажут, мы отправляем иск в Европейский Суд по Правам Человека.
Послушайте, вас правда не трогает тот факт, что многие против того, чтобы ваше общество стало организацией?
Милонов, например, регулярно говорит о том, что меня надо сжечь на костре, ну и что?
Вы, конечно, смелая.
Когда тебе очень страшно, надо идти на свой страх, иначе он тебя съедает. Страх – это нормальная защитная реакция организма. Но я гораздо больше, чем организм, у меня есть мозги, социальный статус, возраст, в конце концов. Просто однажды ты приходишь к пониманию того, что у тебя есть цель жизни. Цель моей жизни – декриминализация секс-работы в Российской Федерации. Я же понимаю, что все постсоветские страны так или иначе на нас равняются. У нас же регулярно показывают эти «контрольные закупки», не только в России, но и в странах бывшего СССР, когда полицейские вламываются в очередной бордель. Они же себя ведут, как завоеватели какие-то. Но на самом деле там насилие, грабежи, все что угодно.
Вы когда-нибудь попадали в такие захваты?
Да, я свои 48 часов в одиночной камере провела, это было в 2003 году. И это как раз было тем волшебным пинком, когда я сама себе сказала : «Я это изменю».
Что происходит во время и после таких «контрольных закупок»?
Во-первых, девушек грабят: из борделя выносят все, от постельного белья до зубной пасты, порошка и содержимого холодильника. Потом часть девушек везут в отделение, хотя любое административное нарушение оформляется на месте. Но девчонок все равно увозят. И как минимум на ночь, хотя по закону их должны отпустить через три часа. В итоге они просто откупаются, чтобы их отпустили.
Есть какая-то определенная такса?
Конечно, каждый отдел сам себе ее выдумывает. Это помимо того, что каждый месяц полицейские снимают с уличных девчонок какую-то сумму. Пока существует запрет и криминализация с точки зрения административного кодекса – секс-работницы будут кормушкой для полицейских.
Вообще, первое чему мы их учим – это писать протокол. А в нем надо написать три волшебных предложения: согласно Статье 51 Конституции РФ, имею право не давать показания против себя. Категорически возражаю против любых оперативных съемок и разглашения моей личной информации. Категорически не согласна с предъявленными обвинениями в занятиях проституции.
Вот она написала этот протокол, а дальше что?
Если она не откупится, утром после задержания ее увозят на суд и судье плевать на то, что там было написано в протоколе. Но если протокол написан правильно, а ты начинаешь себя защищать, то подобные заседания заканчиваются ничем, и девушку отпускают. Сложнее всего защищать наркозависимых девчонок. Помню, мы как-то пришли с одной подзащитной к судье, и в ответ на мои аргументы он мне говорит: «А вы их вытащите». Я отвечаю: «Откуда?», а он: «С улицы». Я не могу дать им то, зачем они пришли на эту работу. Я не могу дать им социальные гарантии, которые обязано им предоставить государство. Женщина, которая идет работать в бордель или на улицу, чаще всего делает это ради своей семьи, чтобы обеспечить детям более-менее достойную жизнь. Какая тут коммерция? Это выживание. Так в чем они виноваты? В том, что государство не дает им всего того, что обязано давать? Рано или поздно женщина уйдет из этого ада сама. Только если ее не затянет или менты не забьют насмерть.
Такое бывало?
Мы посадили полицейского, который забил насмерть девочку ногами, кинул в машину, отвез в лес, накрыл ветками и скрылся. Мы вели это дело 2,5 года и посадили виновного на 8 лет строгого режима. А ведь изначально ему хотела дать три года условно, за убийство по не осторожности.
Потому что он свой, это естественно.
Это невероятная история. Кроме срока, его обязали выплатить родителям жертвы 1 миллион рублей в качестве компенсации. Сейчас мы ведем переговоры с Amnesty international чтобы законодательство признало подобные преступления, преступлениями но почве ненависти. В этом случае мы сможем cажать на более длительные сроки.
Ирина, насколько популярна секс-работа среди мужчин? И они в группе риска?
Мужчин в этой теме немного. Те, кто занимается сексом за деньги с женщинами, называют себя «Жигало». Есть секс-работники, которые предоставляет секс мужчинам, я с ними работаю, и вот у них, в отличие от первых, гораздо больше рисков.
Как вы к ним относитесь?
Я людей принимаю такими, какие они есть, и я хочу, чтобы меня так же воспринимали. Это не мое дело кто он и чем занимается. Если он не нарушает моих личностных границ, мне вообще все равно.
Хорошо, вернемся к сообществу «Серебряная Роза», которое вы возглавляете. Как вас находят?
У нас есть сайт, хотя мы его не продвигаем. У нас есть офис. Чаще всего информация передается по сарафанному радио. Сейчас мы охватываем почти 10 000 секс работниц в Питере.
На что вы работаете?
На доброй воле.
А сколько у вас человек в команде?
30 тех, кто активно работает. Пока что мы работаем с салонами, но планируем выходить на улицу.
Можете объяснить, чем отличается работа на улице от работы в салоне?
На улице чаще всего работают наркозависимые.
Это та причина, по которой их не берут в салоны?
Да. Там очень интересная история, когда происходит захват салона, хозяину могут навесить статью за содержание притона и занятие проституцией. Если же при захвате находят наркотики, могут возбудить дело за содержание наркопритона, за которое дают гораздо больший срок. Никто не хочет рисковать, поэтому в салоны не берут наркопотребительниц.
У многих людей образ секс-работницы неразрывно связана с сутенером. Всегда ли за девочкой, которая на улице, стоит какой-то хозяин?
Не всегда. В Питере, где почти все уличные секс-работницы потребительницы, скорее всего рядом с ней будет стоять муж или парень, потому что она таким образом зарабатывает на дозу себе и ему. Много лет назад, когда я еще работала с уличными девчонками, я анкетировала одну из них. Пишу, значит, ее возраст – 18 лет. Спрашиваю, сколько клиентов обслуживает в день. А она мне: «Двадцать». У меня глаза на лоб полезли. Оказывается, ее парень только что освободился из тюрьмы, и она зарабатывает ему на жизнь и развлечения.
Вот в таких случаях, вы можете прочесть лекцию, накричать, в общем, мозги вправить, чтобы она перестала заниматься этим?
Какая лекция, если она его любит?
То есть вы никогда не читаете нотации и не даете советов?
Нет. Когда меня учили быть тренером, мня научили раз и навсегда: ты не даешь людям советы. И я их не даю. Вообще, спасать надо в двух ситуациях: если это маленький ребенок и если это человек без сознания.
У ваших девчонок случаются истории, как в фильме «Красотка», чтобы попался клиент-миллионер, который влюбился и носил бы на руках?
Браки с клиентами редко бывают счастливыми. Потому что рано или поздно, когда у мужчины случится сложная ситуация, он обязательно сорвется и скажет: «Ты мне спасибо должна сказать, я же тебя вытащил из дерьма». А тебя кто просил? Есть конечно герои, они больше любят уличных, обычно предлагают дорогую клинику, чтобы вылечить ее от зависимости, она конечно соглашается, но через три дня после выхода срывается, потому что наркозависимость лечить очень сложно и причина ее всегда кроется очень глубоко. Я всегда говорю, что наши девочки – это недолюбленные девочки.
Почему женщины, девушки идут на это?
Нет средней температуры по больнице. Но почти во всех случаях женщина попадает в сложную ситуацию и не может найти из нее выход, поэтому она выходит на дорогу.
Но выход же всегда есть.
Чудесная формулировка! Но иногда ты не видишь этот выход. И ты решаешь выйти из сложной ситуации таким способом. Пойми, ведь это мое тело и мое право им распоряжаться. И никто не вправе меня осуждать. А если кто-то и попытается, то пускай откроет свой шкаф и посмотрит на свои скелеты. Как-то на тренинге со взрослыми серьезными тетями из какого-то ведомства я попросила их написать на бумажках ответ на такой вопрос: вспомните последний раз, когда вы занимались сексом со своим мужем, не желая этого и напишите причину. В конце тренинга я эти бумажки зачитывала вслух и вот какие были ответы: чтобы отстал, чтобы отвел ребенка в садик, чтобы отдал зарплату, чтобы купил шубу или сводил в ресторан.
Это какая-то «Наша раша» просто.
Это не «Наша раша», это жизнь. Вспомнила, был еще один чудный ответ: чтобы налево не пошел. То есть ей физически мужчину не хочется, но быть замужем ей принципиально. И вот такие тети потом говорят про моих девчонок: «Какие они нехорошие, как они поступают с чужими мужьями». Да нам ваши мужья не нужны!
Но почему мужчины идут на это?
Спроси об этом мужчину.
Ну Ир…
Смотри, мужчина был, есть и останется внутри себя животным, как любой человек. И его инстинкт требует продолжения рода через большее количество самок, то есть, он должен посеять свое семя и неважно, родится потом у него ребенок или нет. У женщины все наоборот, ей надо завоевать лучшего мужчину, который обеспечит продолжение рода, ей важно удержать, а ему нужно семя посеять. Даже в супер-интеллектуальном обществе животные инстинкты никуда не денутся. И если это есть, давайте это признаем. И давайте, наконец, признаем, что мужчина, который идет к секс-работнице, делает это потому, что он перестал получать что-то в отношениях с той женщиной, с которой живет, строит дом, растит детей. У меня близкие знакомые прожили вместе 43 года, и он от нее ушел. Она мне вечно причитает: «Я не понимаю, как так произошло». Ну не понимаешь, так спроси у мужчины. Если я чего-то не понимаю, я подхожу и спрашиваю.
Не все такие, как вы.
А было бы неплохо.
Вы недорассказали, чему вы еще учите ваших девчонок.
Правильно презерватив надевать. У нас нет сексуального образования и воспитания. Это до сих пор остается стыдной темой для разговора.
Чему еще?
Уметь говорить клиенту «нет».
Это очень важно?
Именно клиент настаивает на сексе без презерватива. У мужчин огромное количество мифов, например, что с презервативом он ничего не почувствует и все в таком роде. Женщина должна выстраивать свои собственные границы безопасности и мужчина должен их принимать.
Вот, к примеру, она отказалась оказывать услугу без презерватива. Есть же вероятность, что он применит силу, разве нет?
Он пришел получить услугу, значит, он должен соблюдать правила. К тому же девчонки через некоторое время становятся гениальными психологами! Для того чтобы выжить, надо уметь выкручиваться, сглаживать острые ситуации, а это требует знаний и сноровки.
Я читала, что вы выступаете против легализации проституции. Вы до сих пор против?
Да, потому что это ничего не даст взамен. Я видела все законодательные инициативы, которые выдвигали наши депутаты, выступающие за легализацию. У меня большие сомнения, что эти люди разбираются в том, что такое секс-работа и в чем ее суть. Одна женщина-депутат предложила клиентам, которые посещают девушку несколько раз подряд, жениться на ней. Впечатление такое, что те, кто выдумывает подобные законопроекты, вообще не знают что такое жизнь.
Вам важно, чтобы люди, которые у вас работают, сами имели опыт всего этого?
Не обязательно. У человека должно быть врожденное желание бороться с несправедливостью. Тогда он мой человек. Ты знаешь, если ты делаешь свое дело, находятся люди, которые тебе помогают и идут за тобой. Если это дело не твое, в жизни возникает куча препятствий, но для меня препятствий не существует.
Но есть система, железная система, сдвинуть которую нереально.
Не надо мне рассказывать про систему, я ее все равно сломаю. Она стоит на глиняных ногах, надо где-то подпилить, где-то подтолкнуть и она сломается.
Вы как-то написали, что тот факт, что вы не заразились ВИЧ – это случайность. Правда что ли?
Конечно, в моей жизни было насилие, клиенты снимали презервативы, просто мне повезло.
Вы, кстати, до сих пор занимаетесь сопровождением беременных секс-работниц, которые находятся в зависимости?
Да, на моем счету более 400 рожденных, здоровых детей. У наших наркозависимых девочек проблемы начинаются с того, что когда она употребляет, внешних проявлений месячных нет, поэтому очень легко не заметить беременность. А когда беременность диагностируют, аборт делать уже поздно. Даже если она откажется от этого ребенка, он имеет право родиться здоровым. А ведь это очень тяжело – перенести ломку во время беременности, у нас же нет метадона, как у вас, например. Некоторые из моих беременных выходили из абстинентного синдрома «на зубах». Это когда ты на 36 неделе выходишь из 5 грамм героина сама, без обезболивающих. Я с такими мамочками по трое суток сидела рядом, успокаивала.
А вот эти дети, которые потом появляются на свет, они счастливы?
Они с мамой, это главное. Материнский инстинкт сильнее всех остальных. Женщина все равно самка и детеныша, которого она родила, она будет беречь и любить как умеет.
Координационный комитет по ВИЧ/СПИДу, который вы возглавляете, что это для вас?
Это моя жизнь, люди работают здесь без денег. Я работаю в нем с мая 2014 года, когда гранты ГФ постепенно начали уходить из России, а ССМ был распущен. Нам сейчас ГФ выделили 11 миллионов долларов на два с половиной года на профилактику ВИЧ-инфекции в России среди ключевых групп, это не то чтобы мало, это мизер.
Эта должность для меня – возможность развивать сообщество, заставить НПО, которые просто раздают презервативы, увидеть в секс-работниках не клиентов или бенефициариев, а партнеров этих программ.
Самый свежий пример: в прошлой программе ГФ на одну секс-работницу выделяли 110 презервативов в год. Кто-то может мне объяснить, откуда эти цифры? Мы когда недавно писали свой модуль для новой заявки, то выбили в три раза больше – 365 презервативов в год.
А сколько нужно на самом деле?
В среднем у нее 3-5 клиентов в день, на каждого уходит по 1-2 презерватива. Ты,кстати, знаешь, почему в Таиланде полностью остановили распространение ВИЧ-инфекции среди секс-работниц? Потому что у них там стопроцентное покрытие презервативами. А у нас в России программа считается эффективной, если потребность в презервативах покрыта на 60%. Государство должен сделать так, чтобы презервативы стоили копейки, только так они будут доступными. А сейчас, скажи мне, какой студент станет тратить на презервативы половину своей стипендии? Никакой, поэтому у нас такое количество ранних беременностей и заражений ИППП, я уже не говорю о ВИЧ-инфекции.
Я знаю, что у вас две взрослые дочери. Как вы занимались их сексуальным воспитанием?
Когда они обе были детсадовского возраста, я купила им книжку «Откуда берутся дети». Через несколько дней книжку успели прочесть все наши соседи по общежитию, и еще несколько групп в детском саду, который они посещали. Я всегда свободно говорила о сексе, беременности и родах. Я выросла в отделении патологии беременных, моя мама была врачом гинекологом. Поэтому для меня это нормальный процесс, ничего ужасного в этом нет.
К сожалению, у нас многие аутричи не могут свободно говорить о сексе, методах защиты, беременности. Проще всего запретить, но сложнее всего объяснить, как сделать работу максимально безопасной. Зачем нужны аутричи, которые тупо раздают презервативы? С таким же успехом можно просто установить везде специальные автоматы. А вы возьмите и начните говорить, объяснять, тогда вас будут слушать и прислушиваться.
Ир, в чем ваша сила, если можно так выразиться? Ведь вы прошли многое, добились многого и при этом сидите передо мной вся такая красивая, раскованная, ни капли не похожая на типичную замужнюю женщину вашего возраста.
Я тебе скажу, в чем проблема таких вот типичных женщин: они боятся открыть в себе женщину, но если хорошо покопаться внутри, они ее найдут. Я лично себя нашла, я принимаю себя такой, какая есть. Я никому ничего не должна, я не пожалела ни об одном своем поступке и благодарна за весь опыт, который приобрела. Мне себя не в чем упрекнуть.
Знаешь, я не вожу машину, но многие мои друзья это делают. И вот от них я часто слышу выражение «Проехали», это когда случилась какая-то непредвиденная ситуация, ты быстро среагировал и дальше едешь. Потому что если ты начнешь все проматывать назад, ты обязательно втюхаешься куда-нибудь. Надо ехать здесь и сейчас, потому что ситуация меняется каждую секунду.
Вспомнила один важный вопрос: почему «Серебряная роза»?
Роза символизирует женственность, а серебряная означает, что она очень холодная, очень красивая, очень добрая, но такая недоступная. В прошлом году, один из моих друзей привез мне янтарную с серебром брошь из одного антикварного магазинчика. У нее есть своя легенда: Варшава, Вторая мировая война, жена попадает в концлагерь, муж умудряется спрятаться. Она выживает, и когда они вновь встречаются, он делает для нее эту брошь (муж ее был ювелиром) и дарит ей в знак своей любви. Когда мне друг рассказывал эту историю, я поняла, что все сошлось. А вывод такой: ты просто выживаешь в любой ситуации, какая бы она тяжелая не была и ты становишься сильной. Кстати, друг мне потом рассказал, что хозяин антикварной лавки хорошо ему уступил. Я его спросила: «Почему?», а он: «Я просто рассказал ему твою историю».