Евгений Татару, президент НПО «MDFSA Consulting» — еще один партнер благотворительной кампании «Яркий цвет доброго дела». Почему о нем так мало пишут у нас – я до сих пор не пойму. Успешный бизнесмен, человек, который болеет своим делом и заражает этой «болезнью» окружающих. В интервью для нашего сайта Евгений рассказал о том, чем отличается наше сельское хозяйство от американского, что нужно, чтобы хорошо жить в Молдове и почему ВИЧ – это не самая страшная болезнь современности.
Евгений, давайте для начала разберемся, сколько у вас с супругой (Родикой Татару – прим.ред) компаний на двоих?
Общая организация, которую мы создали – это неправительственная компания «MDFSA Consulting», к слову, она сейчас одна из ведущих в Молдове. Компания «AQA» – это детище Родики, мое детище — компания «DFSA».
Поскольку в нашей акции «Яркий цвет доброго дела» в качестве партнера выступает ваша общая компания «MDFSA», то давайте про нее и поговорим. Для чего вы ее создали?
Эту организацию мы создали для того, чтобы продвигать сельское хозяйство в Молдове. В рамках нашей деятельности мы пытаемся внедрять в политику Министерства сельского хозяйства различные инновационные идеи, которые были запатентованы в США, хотя в последнее время мы так же привлекаем европейских экспертов. На самом деле, первые несколько лет было тяжело, мы зарабатывали репутацию, но потом пошли вперед.
Было тяжело почему?
Потому что очень тяжело продать аборигену самолет, если ты сначала его не покажешь. Во времена СССР Молдавия была одной из лидеров по производству молочной продукции, мяса, птицы, мы выращивали порядка 30 миллионов животных в год. За 20 лет независимости все это разрушили. Мы же решили возродить. Взяли за основу опыт американских фермеров штата Висконсин. На наше счастье они нам сказали примерно следующее: «Ребята, то к чему мы шли 60 лет, вы можете взять и внедрить прямо сейчас». Конечно, прежде чем объяснять кому-то, что такое инновационные технологии в сельском хозяйстве, нам пришлось самим учиться, вплоть до доения коров.
Стойте, вы что, доили коров?
Конечно! Мало того, нам пришлось постигать науку о том, как правильно удалять навоз, к примеру. Перед тем, как начать работать в Молдове, мы сотрудничали с 39 различными фермерами США, у нас был допуск в лаборатории, которые охраняются ФБР, представляете.
Как вы этого добились?
Личным обаянием (улыбается).
Ок, вы можете объяснить разницу в восприятии сельского хозяйства американцами и нашими?
Американцы относятся к сельскому хозяйству, как к очень серьезному бизнесу, одному из самых престижных бизнесов в принципе. Мы же говорим детям: «Не будешь учиться – пойдешь пасти коров». В штатах сельскохозяйственный бизнес передается из поколения в поколение и это нормально. Поэтому когда к нам приходит клиент и говорит: «Я хочу начать», первый вопрос который мы задаем: «Кто будет продолжать ваше дело?». Сельскохозяйственная отрасль – это не бизнес на один день, люди вкладывают в свое дело колоссальные силы, нервы, время и это очень воспитывает человека. Американские фермеры, к слову сказать, – очень грамотные бизнесмены.
То есть это не люди с поля с соломинкой в зубах?
Это люди очень обеспеченные, которые могут себе позволить очень многое, они живут в шикарных особняках, ездят на дорогих машинах и в то же время, не стесняются, будучи миллионерами, надеть резиновые сапоги и пойти в навоз.
Когда ваши американские партнеры спрашивают вас про Молдову, что вы им отвечаете?
Я отвечу словами нашего партнера, который первый раз приехал сюда 8 лет назад. Он сказал так: «Если я отмечу Молдову фломастером на карте мира, она займет одну маленькую точку. Она соседствует с сильными и большими странами, да еще и переживает Приднестровский конфликт. И если за 20 лет эта страна сохранилась и продолжает развиваться, значит, что-то в ней есть.
Поэтому вы до сих пор не переехали отсюда?
Этот вопрос постоянно задают в нашей семье.
Хорошо, давайте так: что вас держит?
Кроме родителей, разумеется, это мои клиенты. Слишком большая ответственность за них, так просто их уже не бросишь. Наша команда — как одна большая семья. Да и знаете что, на самом деле в Молдавии можно жить хорошо.
Что для этого нужно?
Набраться терпения.
А деньги, они нужны?
Деньги всегда можно заработать, их не хватает что здесь, что там. Все зависит от человека. Если захочешь, везде найдешь позитивные моменты. Не захочешь — не найдешь.
Евгений, есть ли что-то, что вы объясняете своим клиентам уже очень долгое время, а они все никак не поймут?
Конечно, почти каждый день. Подход молдавского бизнесмена какой? Подешевле взять, подороже продать. Поэтому когда ко мне приходит человек и начинает торговаться, я всегда задают логичный вопрос: «Что же ты ко мне приехал на дорогом мерседесе, а не на запорожце, если хочешь купить подешевле?». Еще одна проблема — отношение. Смотрите, для нас корова – это скотина, а для американцев – королева, потому что она каждый день дает молоко, которое продается и приносит деньги. Американцы относятся к своим животным на ферме с уважением, заботой. Потому что если ты создаешь комфорт и все условия, животное отвечает с благодарностью.
От благодарности к благотворительности. Скажите, вы в своем бизнесе занимаетесь благотворительностью?
Мое мнение такого — в бизнесе благотворительности быть не должно. Когда человек платит хотя бы 1 лей за те знания, которые ты ему даешь, он слушает тебя очень внимательно. Если же ты даешь ему все бесплатно, то он, прослушав, тут же все забудет. У нас все общество очень избаловано грантами и отсюда возникает определенная лень. Благотворительность в нашем случае заключается в том, что мы помогает человеку приобрести удочку, а вот рыбачить он должен сам.
Хорошо, почему вы решили принять участие в нашей акции «Яркий цвет доброго дела»?
Начнем с того, что в прошлом я был врачом. Зная всю эту кухню изнутри, я глубоко убежден, что наша медицина нуждается в помощи. Я кстати, поэтому и ушел из этой профессии.
То есть вы ее предали.
Из моего выпуска 70% ушло в другую сферу. В тот год наша страна нуждалась максимум в 200-т врачах, а нас выпустили более 1000. Найти работу было нереально. Возвращаясь к вашему вопросу, почему? Потому что мне это интересно. Наши люди, которые занимаются сельским хозяйством очень далеки от всех этих социальных болезней, чаще всего они вообще не понимает что это такое. И вот когда они покупают у нас маркированные товары, замечают наклейку, начинают задавать вопросы, ты начинаешь им объяснять. На самом деле, я вообще считаю, что деньгами мы мало что изменим, но если мы, по ходу этой акции обратим внимание на проблему ВИЧ/СПИДа в Молдове хотя бы 200 человек из 1000 — это будет уже что-то. По крайней мере люди станут толерантнее, лояльнее, узнают, откуда вообще берется это заболевание, как оно передается. Я благодарен своей первой профессии, потому что благодаря ей понял, что ВИЧ – это еще не самое страшное, есть болезни намного тяжелее.
Например?
Тот же рак. Агрессивная форма рака, особенно рака крови, сжигает человека за несколько месяцев. И против этого пока еще не найдено лечения. А ВИЧ-инфицированные пациенты, если будут принимать арв-терапию, могут прожить долго и быть не опасными для общества.
В этот момент у Евгения звонит телефон. За 10 минут я услышала три разных Евгения – приветливого партнера, участливого коллегу и строгого начальника, который пытается на простом молдавском объяснить рабочему, как доехать до офиса.
Евгений, а вы может назвать три качества хорошего работника?
Нет такого, есть качества хорошего менеджера. У нас на постсоветском пространстве сохранился стереотип советского начальника: я прихожу такой мрачный и хмурый, все теряют сознание и кидаются на амбразуру работать, после чего докладывают мне об итогах пятилетки. Это никогда не работало, и не будет работать. В Америке необразованные мексиканцы, которые даже писать не умеют, отлично выполняют ветеринарную работу, на которую у нас студенты тратят пять лет обучения.
Это такое сильное желание работать?
Нет, это менеджер садится и очень подробно объясняет, что должен сделать работник, и что от него ожидают в итоге. И еще, мексиканец этот знает, что за отличную работу он либо получит премию, либо его пригласят в ресторан, либо отправят с семьей на отдых.
То есть бонусы — это важно?
Да, потому что если платить изначально высокую зарплату, человек расслабится и ничего не будет делать. Человек, как и животное, — должен к чему-то стремиться. Если у нас нет цели, мы деградируем. А достигнув цели, мы хотим, чтобы нас оценили, просто у каждого свой уровень.
Кто оценивает вас?
У нас интересные отношения в компании — меня оценивает моя команда, я оцениваю ее. Я постарался наладить работу внутри компании по французской системе «Лезафер» – пусть все работают. То есть мы все находимся на одном уровне, у нас все работают, все получают зарплату, бонусы, все оценивают результат друг друга.
А когда в вашей компании происходят ошибки, промахи, кто виноват – тоже все?
Нет, в этом случае мы все садимся и выясняем, что и когда пошло не так. Конечно бывают эмоции, все бывает. Но промах – это не конец света, это повод перевесим дух и идти дальше.
Сейчас, имея многолетний опыт за плечами, вы можете спрогнозировать успех того или иного проекта?
Наверное, да. Самое интересно, что когда человек приходит ко мне первый раз, он ожидает каких-то сказочных картин – как все будет хорошо. Я же с первой секунды открываю человеку глаза и прямо говорю, что быть фермером означает, что первые три года ты практически вне семьи. И вот тут очень важно узнать у супруги, детей – готовы ли они к этому? Потому что если любимая жена каждый вечер прежде чем идти к в кровать будет говорить «Ты знаешь, я не довольна твоей работой», поверьте, за полгода ваш бизнес может быть уничтожен.
По вашему мнению, всегда ли должен быть баланс между бизнесом и семьей?
Все об этом говорят, но я не уверен, что это возможно.
Вам это удается?
Если я отвечу да, моя семья с этим не согласится. Конечно, есть угрызения совести, что не достаточно уделяешь внимания своему ребенку. Хотя мы стараемся хотя бы один день в неделю проводить с нашим сыном от и до.
Вы бы хотели, чтобы ваш сын продолжил ваше дело?
Моя основная задача на сегодня – дать ему хорошее образование, а дальше, если он захочет, будет рядом. Хотя я бы хотел, чтобы перед этим он поработал бы еще где-нибудь, чтобы на него кто-то накричал, поставил на место, чтобы он понял, что не все в мире так легко.
Я так понимаю, что в образование сына вам не жалко вкладывать средства. Во что еще не жалко?
Вы понимаете, для меня деньги – это не Бог, это инструмент для достижения цели, вот и все. Поэтому «жалко или не жалко», — нет такого. Деньги должны приносить деньги. Просто иногда это удается чуть лучше, иногда чуть хуже.
В вашем случае бизнес — это про деньги или про удовольствие?
В моем случае — это уже наркотик.
А что вы делаете, когда хочется все бросить?
Стискиваю зубы и работаю дальше.