"Я лежу на кровати. Понимаю, что не могу заснуть, открываю глаза, а через дорогу от моего дома стоит другой дом со статуей [Авраама] Линкольна, который забирается наверх и лезет в окно. Пока я смотрю на это, я замечаю, как с другой стороны из моего окна выпрыгивают десятки советских свинцовых солдат и несутся ко мне, чтобы завоевать меня. Пишет oamenisikilometri.md
Я пугаюсь, ругаюсь и говорю себе, что надо смотреть вдаль, может быть, то, что я вижу, исчезнет. Но, отвернувшись, я вижу, что кальян, из которого я курил, лежит на тумбе, и в какой-то момент он начинает очень быстро изгибаться и вращаться вокруг своей оси. И я мысленно говорю себе: если кальян завтра сварится, значит, это действительно произошло. И как раз в тот момент, когда я об этом думаю, я вижу, как моя рука начинает выходить из стены, останавливается рядом с кальяном и разворачивает его".
Дима называет этот момент "самой сильной галлюцинацией", которую он испытал за все годы употребления, и длилась она около 24 часов. После этой поездки его тело на несколько дней превратилось в овощ.
Он жил в 3-м секторе Бухареста, в комнате площадью около 12 квадратных метров, которая выглядела как призрак коммунистического периода в Румынии. Некогда белые стены стали бежевыми, а занавески уже не стирались от возраста.
Как только вы входили в дверь, слева стояла кровать, перед ней - шезлонг, а справа - старый, обветренный шкаф. Чугунный радиатор, покрашенный и перекрашенный десятки раз. На полу валялась грязная одежда, служившая ковром.
Этот эпизод произошел более 13 лет назад. В тот период, когда Дима, тогда 18-летний парень, отдал девять лет своей жизни наркотикам.
История Думитру [Димы - н.р.] Колесникова, которую вы сейчас прочтете, - это переработка его мемуаров того периода. Сегодня Диме 33 года, он работает административным менеджером в компании своего отца, создает музыку дома и борется с проблемами памяти и интеллектуальной целостности в целом.
В декабре 2023 года Диме исполнится пять лет трезвости.
За несколько месяцев до того, как стать стабильным потребителем наркотиков и психотропных веществ, Дима несколько раз курил коноплю. И не потому, что ему очень хотелось попробовать, а чтобы произвести впечатление на девушку. "Она намекнула, что хотела бы попробовать покурить, и я даже не помню, как я достал эту траву, просто чтобы произвести на нее впечатление. Я решил попробовать, и это было круто. Я понял, в чем дело, и был пох*й на все, что происходило вокруг меня. Даже та девушка".
В 2009 году Дима переехал в Бухарест, хотя изначально планировал поступить в Страсбург, где подал документы на экономический факультет. Главной целью было уехать из дома, независимо от специальности и места проживания.
"Я подал документы на экономический факультет во Франции с теми же оценками, что и мой коллега. У нас обоих был средний балл 9,2, но мой коллега получил "да" раньше, а я - только в октябре. По этой причине, чтобы быть уверенным в том, что я уеду из дома, я решил подать документы в Румынско-американский университет в Бухаресте, на факультет экономики. Я больше не мог оставаться в Молдове, я искал любой вариант, который бы не задерживал меня здесь", - рассказывает Дима.
За тот год учебы в Бухаресте жизнь Димы разделилась на "до" и "после". Некоторые вещи он помнит отчетливо, другие - не очень. Но что он никогда не сможет забыть, так это тот момент, когда он принял решение принимать тяжелые наркотики. Это не потребовало долгих переговоров с самим собой. Он был просто счастлив, что сразу после приезда в Бухарест вырвался из-под опеки семьи и что все решения принимал только он.
"Я был с другом из Кишинева, с которым, кстати, впервые встретился на олимпиаде по биологии. У нас с ним было две общие черты: страсть к биологии и блюз. Мы вместе играли в городе, он на губной гармошке, я на гитаре. И в какой-то момент мы заметили легальную аптеку посреди Римской площади и решили зайти посмотреть, что там".
Он вспоминает, что это было очень привлекательное место, и ему, 18-летнему юноше из Молдовы, все казалось очень цивилизованным и современным. "Я сказал консультанту, что пробовал только коноплю, и попросил что-нибудь полегче. И он дал нам спайс, один из самых опасных наркотиков. Дальше было нелегко, потому что спайс имеет немедленный практический эффект".
Спайс - это произведенные в лаборатории химические вещества, которые оказывают схожее с каннабисом действие, поэтому его еще называют "синтетическим каннабисом". Эти вещества часто распыляют на высушенные растения, а затем расфасовывают как фумиганты или вещества для вейпинга.
Дима не понимал, что именно он в него добавляет. Он наслаждался эйфорическим состоянием, мог легче общаться с людьми, чувствовал себя свободнее и был более уверен в себе. Но он не понимал процесс зависимости на научном уровне. Позже он нашел объяснение и этому.
"В теории, в которую я верю, представлены две возможности, связанные с развитием зависимости. Первая возможность - это генетическая предрасположенность, которую можно разделить на два варианта: либо у вас мало рецепторов для определенного вещества, либо это вещество синтезируется в организме в малых количествах.
Возьмем для примера эндорфин, который является одним из самых мощных веществ, связанных с зависимостью. Предположим, у нас есть близнецы с одинаковым генетическим кодом, родившиеся в один и тот же день. Если один из них попадет в любящую семью, а другой - в менее благоприятную, и оба в одно и то же время переживут травму, их реакция будет существенно отличаться.
У первого близнеца, растущего в любящей семье, реакция на боль может быть иной. Он узнает, что в трудные времена есть поддержка и сострадание. Таким образом, ребенок узнает, что его реакцией на боль может быть естественный выброс эндорфинов. Таким образом, ребенок в семье с позитивной атмосферой научится идти по пути, на котором его разум адаптируется к трудностям.
Напротив, тот, кто растет в сложной обстановке, может в итоге жить в боли, пока не найдет решение. Он может попытаться компенсировать отсутствие поддержки употреблением наркотиков, например героина. Он может прийти к убеждению, что жил в боли долгие годы, но теперь нашел способ избавиться от нее с помощью наркотиков".
Хотя Дима родился в любящей и опекающей семье, как и его первый близнец, ситуация изменилась после того, как в детстве он попал в аварию. "Из-за перелома позвоночника отношение моих родителей было очень строгим и часто объяснялось заботой о моем физическом состоянии. Например, мне не разрешали заниматься определенными видами физической активности, как другим детям, и это создавало разделение между мной и внешним миром. Эта строгость была проблемой на бессознательном уровне, потому что к тому времени, как я приехал в Бухарест, я увидел, насколько все доступно и насколько широк мой мир".
С другой стороны, мама Димы говорит, что, действительно, эта травма заставила их быть более внимательными и осторожными с ним. "Когда ребенок растет, он должен брать на себя какие-то обязательства, чтобы вырасти более ответственным. Но если происходит наоборот, и все трудности, которые с ним случаются, переживают его родители, он думает, зачем ему что-то делать, если мама и папа решают все за него. Однако я не считаю, что мы виноваты в том, что Дима начал употреблять наркотики, потому что мы пытались его защитить. И вообще, мы старались дать ему все самое лучшее".
Чем шире становился его внутренний мир под воздействием наркотиков, тем теснее сужалась его связь с реальностью. Диме понадобился практически первый контакт с наркотиками, чтобы понять, что он от них зависим.
За первый месяц пребывания в Бухаресте он потратил на наркотики 700 евро - деньги, которые родители дали ему на несколько месяцев жизни. Он понимал, что проблема уже существует, но подавлял чувство вины, тревоги и страха, увеличивая дозы. "Когда я выкурил свою тревогу, я понял, что могу делать это с любым чувством".
Когда деньги закончились, он нашел решение в кредитах. Он делал это без угрызений совести, потому что знал, что родители дадут ему еще, и он вернет долг. Он не помнит, как именно уведомил родителей о том, что уже потратил деньги, но точно знает, что каким-то образом манипулировал ими, как это обычно делают люди с зависимостью.
В меню ежедневного употребления были спайсы или любые другие наркотики, которые кто-то рекомендовал или случайно давал ей попробовать. "Думаю, я перепробовала практически все, что могла, за исключением инъекционных наркотиков. В общем, первые три года моим любимым наркотиком был спайс, а следующие несколько лет - каннабис".
Самый тяжелый наркотик, который он употреблял, был и самым доступным. Он покупал его в аптеке за пару баксов. Без рецепта или назначения врача, потому что это действительно амбулаторный препарат для женщин. Под этим препаратом Дима три дня пылил и испытывал галлюцинации, описанные в начале статьи.
Найти наркотики и дилеров не составило труда. "Помню, как однажды, приехав в Братиславу, я буквально через час нашел, у кого купить коноплю. Знаете, как говорится, свинья обжору находит. Так и я, и многие другие, подобные мне".
Нужно было увидеться с Димой несколько раз, чтобы как можно точнее реконструировать моменты, связанные с его прошлым. В первый раз мы встретились на террасе в столичном секторе Чокана. На вторую встречу мы договорились встретиться у него дома, где он делит пространство с двумя кошками, двумя собаками, четырьмя гитарами, множеством книг, выстроившихся на полках на стене, и, самое главное, с музыкой, которая, в отличие от других вещей, всегда была с ним.
"Музыка всегда была частью моей жизни, даже когда я был в самом тяжелом положении. Она всегда шла рука об руку со всем остальным. Я кайфовал, я пел. Я пел, я кайфовал. И так по кругу, по нескончаемому кругу".
В одной из комнат, где Дима проводит большую часть времени, темно, а с чердака свисает люстра с теплым, тусклым светом. Он садится в кресло перед компьютером, рядом с которым стоит микшер и синтезатор, с помощью которых он крутит музыку, делает глубокий вдох и говорит:
"Знаете, наркотики открыли во мне то, что уже было во мне, но я боялся этого. Например, раньше я считал себя слишком глупым, чтобы идти на биологию, но благодаря наркотикам я нашел в себе мужество бросить экономику через год и перейти на биологический факультет. Тогда я начал понимать свою интеллектуальную ценность. И с музыкой тоже - я понял, что я не так уж плох и могу делать музыку".
2009 год был далеко не самым критическим годом в его жизни, потому что за ним последовали долгие годы, в течение которых самым важным для него было то, как достать наркотики.
Национальный институт злоупотребления наркотиками определяет зависимость как хроническое, рецидивирующее расстройство, характеризующееся компульсивным поиском и употреблением наркотиков, несмотря на неблагоприятные последствия. Она считается расстройством мозга, поскольку влечет за собой функциональные изменения в мозговых цепях, связанных с вознаграждением, стрессом и самоконтролем. Эти изменения могут сохраняться долгое время после того, как человек перестает принимать наркотики.
В то же время эксперты отмечают, что наркомания схожа с другими заболеваниями, такими как болезни сердца. Оба заболевания нарушают нормальное, здоровое функционирование какого-либо органа в организме, оба имеют серьезные вредные последствия, и оба во многих случаях поддаются профилактике и лечению. Если их не лечить, они могут сохраняться в течение длительного времени и привести к смерти.
Он не хотел бросать школу, потому что ему пришлось бы объясняться с родителями, которые в то время, хотя и подозревали некоторые вещи, не верили, что это зависимость и что их сын - наркоман.
В целом, говорит Дима, зависимость можно разделить на три разных периода: начальный, промежуточный и период обострения. В начальном периоде, известном как "розовый период", который длился для меня около года, я испытывал постоянную радость. Иногда мне даже удавалось получать хорошие оценки в университете, может быть, даже пятерки. Я мечтал стать великим биологом и исполнить детскую мечту - пересадить гены с дерева баобаб моего отца, чтобы он мог прожить две тысячи лет".
Но летом 2010 года, между первым и вторым курсом биологии, наступил самый сложный период - период обострения. Именно тогда Дима по собственной воле оказался бездомным. Вдохновением послужила статья, которую он прочитал в детстве. Чтобы написать эту статью, автор два месяца жил в общине бездомных.
Но у Димы был другой выбор. "Я решил в течение трех месяцев тратить деньги на наркотики, а не на аренду жилья. В этом была романтическая сторона, по крайней мере, мне так казалось в то время. Мои родители и по сей день об этом не знают".
В 2010 году, когда Дима уже год употреблял каннабис, ежегодный отчет о потреблении и обороте запрещенных наркотиков показал, что это самый распространенный наркотик в Молдове.
В 2010 году около 3,9 % населения в возрасте 15-64 лет хотя бы раз в жизни употребляли каннабис, в основном это были городские мужчины.
При этом дозы становились все выше. Они жили, чтобы употреблять, и наоборот. Вдобавок ко всему он испытывал всевозможные депрессивные состояния, которые не могли скрыть даже наркотики.
"У меня не было аппетита. Я не мог пить воду. Моей едой были наркотики. Мое тело было настолько опьянено, что принимало только наркотики. Я выкуривал по 10-15 граммов в день, а рекордом было 20 граммов травки", - объясняет Дима, количество каннабиса, равное объему дыма как минимум от трех пачек сигарет.
В какой-то момент он стал весить 45 килограммов, что вдвое меньше его нормального веса. Из-за этого он впервые после начала ежедневного употребления побоялся отказаться от наркотиков на три месяца.
Рецидив произошел в его 21-й день рождения. Он сказал себе, что с ним ничего не случится, если он выкурит косяк. Тогда же от него отвернулся один из немногих друзей, которые все еще были ему близки. "Он пытался мне помочь, но невозможно помочь человеку в состоянии наркотического опьянения. От него нужно отвернуться, потому что он может помочь только себе".
Так начались еще шесть лет чахотки подряд. За это время он сменил около восьми мест работы: работал в хостеле, в туристическом агентстве, сшивая школьные карты, менеджером по продажам, затем работал над собственным проектом с картой Кишинева для туристов, потом барменом, потом снова в продажах. Последняя временная работа в этот период была в колл-центре, где он не помнит, чем именно занимался. Все заработанные деньги уходили исключительно на потребление и редко на еду.
Кроме того, в то время он находился в сложных и жестоких отношениях. "Иногда мне кажется, что в этих отношениях я раздвоился: с одной стороны, был Дима, романтичный, спокойный и настоящий, а с другой - Дима, который был воплощением демона. Чаще всего вторым персонажем становилась я - вечно чем-то недовольная, постоянно провоцирующая ссоры, которые иногда доходили до словесного насилия, рукоприкладства или ударов кулаками в стены. Я не знаю, почему она была со мной так долго, но расставание с ней привело меня к мысли, что она - последний человек в моей жизни, которому я небезразличен", - признается Дима.
Единственное, от чего Дима не отказался, вернее, наоборот - что не отказалось от него, - это музыка. Он играл на улицах. Он играл на всевозможных вечеринках. Организовывал закрытые концерты, на которых собирались самые разные знакомые, увлеченные, как и он, музыкой.
В 2016 году Дима понял, что ему стало одиноко. Только он, его зависимость, его страхи и его музыка. Даже комната, в которой он жил, была почти пуста. Все, что у него осталось, - это кальян, могила, красный шкаф, кровать и пожелтевшие от времени шторы. Все вещи, которые до этого момента находились в спальне, были заложены: три телефона, его компьютер, компьютер и гитара друга, а также две личные гитары.
На тот момент он задолжал в общей сложности около 20 тысяч евро. И уже никто не хотел давать ему деньги в долг. Поэтому перед ним стояло два варианта: либо выйти на улицу, но не из романтики, и жить среди бездомных, либо позвонить родителям и попросить о помощи.
"Мы выбрали второй вариант. Я открыто рассказала им абсолютно обо всем и попросила помочь мне. А на следующий день они уже были в Бухаресте. И вместе мы вернулись в Кишинев всего на неделю, потому что за это время они нашли реабилитацию в Израиле".
Мама Димы вспоминает тот период как очень сложный, когда они с мужем чувствовали себя одинокими и беспомощными. Они знали о Диминой проблеме практически с первого года употребления. Они знали, что он занимает деньги, даже у тети или сестры в Канаде. "Мы пытались найти решение, вернуть некоторые долги, о которых знали, и найти помощь для себя, будучи его родителями".
Многие люди отвернулись от них, признается мама Димы. Но она никого не винит, потому что сама признается, что до рождения сына-наркомана презирала наркоманов, не понимая, что они фактически больны и нуждаются в специализированной помощи.
Она отчетливо помнит тот момент, когда впервые за годы употребления наркотиков Дима обратился к ним за помощью. "Он позвонил нам и попросил забрать его из Бухареста. Он сказал нам: "Мама, папа, я пытался сам выбраться из этой ситуации, но не могу". Помогите мне". Сразу же после этого мы сели в машину и поехали в Бухарест, чтобы забрать его домой. Дима сказал, чтобы мы заперли его на вилле и оставили там на время ломки, но я сказала ему, что он не животное, как мы можем его там оставить, и села за компьютер, набрала в интернете центры реабилитации наркоманов и нашла один в Израиле. Сразу же позвонила туда, и они сказали: Приезжайте хоть [и] завтра. Мы привезли его из Бухареста в понедельник, а в четверг уже летели в Израиль".
Дима говорит, что пробыл в Израиле всего три месяца, хотя должен был остаться еще на 12 месяцев. А все потому, что за это время он вел себя вызывающе и поссорился с администрацией реабилитационного центра.
"После Израиля я не пробыл и года, и девяти месяцев, в течение которых я много работал, чтобы расплатиться с долгами, которые я держал на себе. Я просыпался и ложился спать с цифрой в 20 тысяч евро в голове, пока не расплатился. А после этого у меня случился рецидив из-за того давления, которое я оказывал на себя в течение этих почти двух лет".
Употребление наркотиков длилось недолго, около месяца, как и вторая реабилитация. На этот раз ему было гораздо проще взять ситуацию в свои руки, потому что в Молдове он уже был знаком с сообществом N.A. (Анонимные Наркоманы).
"Я находился в реабилитационном центре 26 дней вместо 28. Не знаю, как мне удавалось проделывать всевозможные трюки, и я считал себя всезнайкой. Несмотря на то, что это было запрещено, я умудрялась проносить с собой телефон, ходила на репетиции и вела себя практически так же, как в реабилитационном центре в Израиле. Наверное, я все еще отрицал", - признается Дима.
Меньше чем через месяц после окончания реабилитационного центра в Кишиневе он собрал чемодан и улетел за границу. "Однажды мне позвонил племянник из Канады и сказал, что не может справиться с зависимостью. И я, надев маску спасателя, собрал чемодан и поехал к нему, хотя у меня за плечами было два рецидива, один из которых был свежим, и теоретически я один был не в порядке".
Он пробыл там около шести месяцев, и в день своего рождения снова случился рецидив. "Не знаю почему, я решил выкурить гвоздь. Возможно, я плохо себя чувствовал, произошло слишком много резких перемен. Все возлагали на меня какие-то надежды. Плюс этот гребаный синдром спасителя над головой".
После того единственного гвоздя Дима оставался трезвым еще полгода, а затем вернулся в Молдову с багажом разочарований, досады и вины. "Я был очень разочарован в себе и в жизни. С одной стороны, я заработал немного денег на стройке и купил себе гитару, которую никогда бы не смог позволить себе дома, но с другой стороны, я был очень потерян и озабочен".
Прошел почти год с тех пор, как он бросил употреблять. Но он снова сорвался. "Я помню момент за некоторое время до рецидива: Я стоял на обочине, пока не дошел до вечеринки, и начал плакать, понимая, что не хочу быть на этой вечеринке, что едва держу себя в руках. Я позвонила маме и сказала, что не знаю, что со мной, что вроде бы все в порядке, но я не могу жить. Такое состояние длилось около недели, а потом у меня случился рецидив - в течение месяца в меню были травка и алкоголь".
В 2021 году Дима выпускает альбом Is this even practical, dude?, в который также вошла песня Third eye suicide, которую он написал во время борьбы с суицидальными мыслями.
Это был его третий и последний рецидив. В декабре 2018 года Дима отправился в реабилитационный центр в Одессе, где пробыл два месяца, после чего его перевели в Херсон на четыре месяца. С тех пор прошло 1 843 дня, как Дима трезв. И около 156 недель он посещает клуб N.A..
"В клубе N.A. есть 12 шагов выздоровления. Я хожу туда уже три года и сейчас нахожусь на четвертом шаге, который, наверное, является одним из самых сложных шагов в выздоровлении, потому что здесь ты прорабатываешь прошлые и настоящие обиды. Вы работаете с чувством вины и отношениями. Это сложный самоанализ, где вы затрагиваете темы, которые причиняют боль. Я прохожу этот этап уже год, и это очень тяжело".
В клубах N.A. нет платных консультантов. Вместо этого члены клуба, которые боролись с наркотической зависимостью, делятся своим опытом и предлагают помощь тем, кто еще борется. Более того, достигнув определенного уровня, члены клуба могут стать наставниками и помогать им в процессе выздоровления.
"Наступает момент откровения, когда ты понимаешь, что человек, с которым ты разговариваешь, переживает или пережил нечто подобное. Более того, благодаря этим разговорам ты вспоминаешь, с чего начинал и какого прогресса добился. Я чист уже пять лет, и иногда это дает уверенность в том, что ты никогда не вернешься к наркотикам. Разговаривая с парнем, который не употребляет уже месяц, ты понимаешь, что сам был таким же, и что усилия, затраченные на то, чтобы добраться сюда, были слишком большими", - говорит Дима.
В конце 2021 года в Молдове было 11 707 официально зарегистрированных потребителей наркотиков, согласно отчету "Незаконное потребление и оборот наркотиков". В то же время в отчете отмечается снижение количества новых случаев зарегистрированных потребителей - 487 человек по сравнению с 537 в 2020 году.
С другой стороны, из общего числа выявленных новых случаев большинство составили потребители марихуаны - 246 человек (или 50,5%), в то время как каннабис остается самым популярным наркотиком по всей стране, отмечается в докладе.
Уже около восьми лет родители Димы также посещают родительский клуб N.A., который помогает им избавиться от желания контролировать его. "Это его жизнь, его выбор. Если Дима захочет употреблять, он будет делать это под моим контролем или без него. Я стараюсь не опекать его и доверяю ему. Я знаю, что сейчас он честен со мной, потому что если бы это было не так, он бы вернулся к употреблению. Я понимаю, что это болезнь. Дима чист уже почти пять лет, он работает, занимается музыкой, живет своей жизнью, как все, но я знаю, что рецидив может случиться через пять лет, через 10 лет и через 30 лет", - признается его мама.
Он все еще сидит в кресле перед компьютером. Его лицо светится от бликов экрана, а на заднем плане играет Дима - пародия на песню, циркулирующую в Интернете, которую он еще не выпустил. Он изображает улыбку под звуки нот, шепчет несколько слов из произведения, а затем начинает говорить о том, что не дает ему покоя уже почти пять лет.
"Знаете, я ни о чем не жалею. Потому что в мою голову так сильно вбили парадигму, что если я буду сожалеть об этом, у меня будет рецидив, а я боюсь рецидива после всех этих лет. Страх вернуться к употреблению не иррационален, как если бы я боялся выйти из дома и быть укушенным бродячей собакой, а наоборот, это то, что помогает мне оставаться трезвым".
Сейчас у Димы гармоничные отношения с родителями, и он признается, что за последние пять лет они научились ладить друг с другом. Он продолжает заниматься отцовским бизнесом, выпускать музыку у себя дома и планировать цели на будущее.
"Я не загадываю, но у меня есть очень классическая цель - завести семью, и я думаю, что это, наверное, самая большая цель из всех моих целей на данный момент".
Репортер - Илинка Телевка
Фото - Влайку Бундучи
Редактор - Николае Кущевич
