Законы, криминализирующие передачу ВИЧ, еще сильней влияют на тех, кого уже и так стигматизируют и дискриминируют.

ВИЧ больше не является смертным приговором, но для многих темнокожих и людей из других уязвимых сообществ - это зачастую тюремный приговор. «Я узнал об этом на собственном горьком опыте, когда мне было 30 лет, когда меня осудили по так называемому закону Луизианы о «преднамеренном заражении вирусом СПИДа». Я отбыл шесть месяцев в тюрьме штата Луизиана за сексуальные отношения между взрослыми по обоюдному согласию, и никогда не было установлено, что я передал ВИЧ кому-либо.» - пишет преподаватель социальной справедливости Роберт Саттл.

В Луизиане, откуда я родом, самый высокий процент заключенных в стране. Чернокожие, женщины, секс-работники, мужчины, практикующие секс с мужчинами, люди, употребляющие наркотики, трансгендерные женщины, мигранты и ЛГБТ-молодежь - особенно молодые черные геи и бисексуалы - подвергаются повышенному риску заключения в тюрьму и наиболее высокому риску передачи ВИЧ. Оба фактора представляют собой ужасную несправедливость, но когда вы добавляете криминализацию ВИЧ, это становится несправедливостью исторического масштаба.

Я был старшим из шести детей и воспитывался моими бабушкой и дедушкой (моей матери было 13 лет, когда я родился), они прививали мне веру, дисциплину, личную ответственность и смирение. Тем не менее, даже будучи образованным молодым чернокожим мужчиной в возрасте около 20 лет, я не был полностью осведомлен об определенных формах поведения или различных действиях, связанных с сексуальным риском передачи ВИЧ, или даже о том, насколько распространен ВИЧ среди афроамериканцев, и я лично не знал никого, живущего с ВИЧ.

Стремясь улучшить свою жизнь, я окончил Университет штата Луизиана в Шривпорте по специальности деловое администрирование. После колледжа я пытался поступить в ВВС, чтобы служить своей стране. Во время медосмотра у меня был положительный результат теста на ВИЧ, и мне сказали, что я не могу служить. Я был ошеломлен, я просто не мог заставить себя разделить это бремя с семьей или кем-либо еще. Я продолжал взрослеть, сохраняя свои действия в тайне, и именно так я поступал и со своим диагнозом, пока не смог полностью принять его. Я не думал, что это еще кого-то касается, но знал, что важно решить, когда и как раскрыть свой статус.

Затем я начал карьеру в судебной системе, работая во втором окружном апелляционном суде штата Луизиана помощником клерка. У меня все было хорошо, и я был на пути к тому, чтобы стать первым чернокожим мужчиной-помощником клерка в этом суде. Но через пять лет эта многообещающая карьера - и жизнь, какой я ее знал - внезапно закончились. Мой бывший парень, с которым у меня были противоречивые отношения, предъявил мне обвинение в том, что якобы я не раскрыл свой ВИЧ-положительный статус при нашей первой встрече.

В течение следующих нескольких месяцев от моего обвинителя поступали оскорбительные призывы сдаться, угрозы в адрес моих друзей и ордер на обыск, направленный в мой дом. В конце концов полиция арестовала меня на работе на глазах у моих коллег. Выяснилось все личное о моей жизни. Это был шок, потому что до этого момента я фактически не говорил о своей сексуальной ориентации и открыто не раскрывал свой ВИЧ-статус семье или работодателю. Но теперь все знали, что я живу с ВИЧ и гей.

Я потратил свои сбережения на то, чтобы нанять адвоката, и в конечном итоге согласился на сделку о признании вины, вместо того чтобы рисковать 10-летним тюремным заключением. Я отбыл шесть месяцев в тюрьме за осуждение в соответствии с законом Луизианы «Умышленная передача вируса СПИД» и был обязан отмечаться в качестве секс-преступника в течение 15 лет (минимальный уровень такого наказания в Луизиане). На моих водительских правах в Луизиане под моей фотографией большими красными заглавными буквами написано «секс-преступник».

Сегодня каждый человек, живущий с ВИЧ, в штате с законами, криминализирующими ВИЧ, находится всего в одном недоразумении или обиженном партнере от того, чтобы найти себя в зале суда. Незначительное нарушение закона или неудачная встреча с правоохранительными органами при ВИЧ-положительном статусе может привести к осуждению за уголовное преступление, длительному тюремному заключению, публичному позору и/или регистрации в качестве секс-преступника. Моя ситуация не редкость; есть сотни зарегистрированных и незарегистрированных судебных преследований на юге и во всех штатах Северной Америки, похожих на мое или даже похуже. Мое сообщение касается не только того, что со мной произошло. Речь идет о том, как легко может передаться ВИЧ, и как легко попасть под его криминализацию кому угодно.

Большинство людей, живущих с ВИЧ, являются спокойными, законопослушными гражданами, которые не хотят никому передавать вирус. Но эти законы, как правило, не требуют наличия преступного умысла, равно как и не имеет значения, передавался ли ВИЧ или даже существовала ли вероятность передачи ВИЧ. Использование методов безопасного секса или наличие неопределяемой вирусной нагрузки не являются защитой. Даже раскрытие информации партнеру может не защитить вас от судебного преследования.

Из числа привлеченных к уголовной по статье о передаче ВИЧ, некоторые были осуждены, но не отбывали наказание; а некоторые были приговорены к десятилетиям тюремного заключения и подпали под отметку о совершении преступления на сексуальной почве, и другие ограничения. Судят и геев и гетеросексуалов. Но чаще это происходит с мужчинами афроамериканцами. Некоторые люди, подвергавшиеся такому судебному преследованию или находившиеся под угрозой судебного преследования, стали представителями или защитниками, работниками СМИ или политическими лидерами; некоторые же, опустив руки, не были готовы на борьбу. Конечно, каждая ситуация индивидуальна, но мы все разделяем глубоко стигматизирующий и травмирующий эффект криминализации ВИЧ и вред, который он несет нашим семьям, нашему будущему и нам самим.

Освободившись из тюрьмы в январе 2011 года, я понял, что мне нужен новый жизненный план. Я также знал, что пострадал от ужасной преступной несправедливости. Итак, когда я размышлял о перестройке своей жизни, я решил, что то, что причинило мне боль и разрушало мне жизнь - должно стать способом изменить мою жизнь. Я решил сделать свою слабость силой и помогать ближним, мужчинам и женщинам в подобных ситуациях.

Я никогда не ожидал, что стану общественным защитником. Я просто хотел стать частью искоренения этой несправедливости. Я выступал или участвовал в сотнях публичных мероприятий, от профессиональных конференций до общественных форумов, делился своей историей с множеством журналистов, координировал небольшую сеть поддержки и защиты людей, ставших жертвами криминализации ВИЧ, участвовал в исследованиях. И я продолжаю поддерживать усилия по защите интересов на местном и государственном уровне.

За последние годы было приятно наблюдать за объединением национальных сетей активистов и защитников, особенно коалиции людей, живущих с ВИЧ, групп социальной справедливости, общественных организаций, а также органов здравоохранения, уголовного правосудия, медицины и науки, профессионалов и политических лидеров. Я участвовал в первом в своем роде Национальном семинаре «ВИЧ не преступление». Трехдневном семинаре и практическом обучении по стратегиям и передовым методам изменения законов, криминализирующих людей с ВИЧ. Обучение включает в себя развитие навыков с упором на организацию и защиту интересов, создание коалиций и планирование кампаний, что расширяет возможности участников, предоставляя конкретные инструменты и ресурсы для работы над стратегическим планированием на уровне штата.

Роберт Саттл, ассистент директора Sero Project, сети людей, живущих с ВИЧ, и их союзников, борющихся за свободу от стигмы и несправедливости. Он курирует работу с общественностью и образование, а также координирует работу Сети лиц, переживших криминализацию ВИЧ.

Источник